Уже в первые минуты после парижских терактов в минувшую пятницу в экспертной среде стали раздаваться предположения, что от этой трагедии больше всего выиграет Россия. В частности и постоянный представитель Украины в ООН Юрий Сергеев написал в Twitter: «В парижской трагедии «ищите женщину» — cherchez la femme — имя ее — Россия, ожидаем приглашений от РФ присоединиться к борьбе с террором».

И первым тревожным признаком того, что Россия уже диктует свои условия, стало то, что  из переговоров по мирному урегулированию ситуации в Сирии, была исключена Австралия.  В частности как сообщила британская газета The Guardian со ссылкой на источники в правительстве, Канберру исключили из переговоров, которые проходят под эгидой Международной группы поддержки Сирии именно по настоянию России. Министр иностранных дел Австралии Джулия Бишоп уже обратилась к США с вопросом, почему ее страну не пригласили на первый раунд переговоров.

Если Путину удалось исключить неудобную для него страну, то как тогда он прислушается к Обаме, который во время встречи с российским лидером, как  сообщает  агентство АР, призывал вывести российские войска из Украины.

Сирийский вопрос бегло обсуждался на вчерашнем экономическом саммите лидеров G20 в Турции. Президент США Барак Обама пообещал удвоить усилия в борьбе с ИГ, но не поздно ли он опомнился. Весь мир помнит «красные линии», какими Обама предостерегал Башара Асада не применять химическое оружие против повстанцев. И как результат пассивной позиции президента США сирийский лидер продолжал уничтожать оппозицию, беженцы массово покидали территорию страны, сначала в соседние страны, а затем в Европу, что вызвало кризис беженцев с известными последствиями.

Все приведенные выше факты еще раз подчеркивают недостаток лидерства в мире, и поэтому несостоятельность адекватно реагировать на вызовы, возникающие на Ближнем Востоке, в Европе, главным образом при содействии Кремля, который потом еще и пытается играть роль миротворца

Комментарии

«Нет оснований для новой коалиции Запад—Россия по типу антигитлеровской»

Лилия Шевцова, ведущий исследователь Института Брукингса, Москва:

— Исламский террор и особенно парижская трагедия изменили геополитический ландшафт. Они дали толчок к движению Европы из состояния открытости в состояние крепости. Тем более, что в Европе уже существуют серьезные правые силы и влиятельные настроения, которые толкали европейское сообщество в этом направлении. Следует ожидать здесь изменения политического баланса сил в пользу право-консервативного лагеря, ослабление позиции тех, кто выступал за нормативное измерение во внешней политике и расширение объединенной Европы. Великобритания продолжит дистанцирование от ЕС, а в Германии продолжится ослабление позиции Меркель и тех, кто пытался сохранить Шенген.

В этой ситуации, тем более учитывая позицию Обамы, который пытается дистанцироваться от внешнего мира и сократить американскую вовлеченность в мировые дела, следует ожидать стремление коллективного Запада ослабить конфронтационность в отношениях с Россией. Естественно, что  при  усилении террористической угрозы Украина и ее трансформация  отойдут (уже отошли)  на второй план.

Но означают ли эти новые тенденции возвращение Запада в постмодернизм предыдущего двадцатилетия, а следовательно, новые объятия с Россией? Есть ли основания для подозрений в том, что Запад готов «продать» Украину Путину «с потрохами» в обмен на его сотрудничество в антитеррористической  операции? Есть, конечно, весьма активные силы на Западе, которые призывают к новой сделке такого рода — great bargain. Но уверяю вас, для нее нет оснований. Нет оснований для новой коалиции Запад-Россия по типу антигитлеровской коалиции. Слишком велико недоверие между Западом и Кремлем. Более того, с двух сторон запущена машина взаимного сдерживания, которую остановить трудно и в существовании которой также есть заинтересованность, но уже других влиятельных сил. Сохраняются различия в понимании истоков и причин нынешнего подъема исламского террора.

Следовательно, можно ожидать  движение (пока стихийное) к новой формуле мирового порядка, в котором сохранятся элементы взаимного сдерживания и недоверия, но будет идти поиск и точек соприкосновения, и конкретного взаимодействия. В каком направлении пойдет этот поиск и насколько он будет эффективен, покажут переговоры по Сирии и прежде всего военное сотрудничество нескольких стран, которые осуществляют военно-воздушные операции в Сирии-России, Франции, Великобритании и Дании.   Да, это новая ситуация. Но отнюдь не возврат к периоду до 2014 г. И каждая сторона будет пытаться использовать эту ситуацию в своих целях.

«Главный результат этих атак — поляризация»

Эдвард Лукас, старший вице-президент Центра анализа европейской политики, Лондон:

— Главным результатом этих атак является поляризация. И  выигрывают от нее исламисты, а также Россия, которая хочет, чтобы Запад сделал выбор из двух вариантов: быть с Россией в борьбе с террористами или с террористами против России.

«Россия — наибольший бенефициар от  терактов в Париже»

Христо Грозев, главный редактор EurActiv, Брюссель:

— Очевидно, что Россия является наибольшим бенефициаром от  терактов в Париже. Это выглядит почти идеальным сценарием для России. Во-первых, сбитый их самолет вызвал сочувствие (предсказуемое событие после ее участия в Сирии и непринятия никаких мер безопасности, несмотря на предупреждение со стороны ИДИЛ за 4 дня до события (крушение пассажирского самолета. — прим. авт.). Теперь все кремлевские СМИ и онлайн-агентства троллят один последовательный месседж: «Вы должны были слушать нас, Путин предупредил вас на заседании ООН, что еще не поздно присоединиться к коалиции».

Что касается этой стратегии, то она заключается в том, чтобы заложить раскол между США и ЕС.  И пэтому1 многие сообщения сегодняшних утренних кремлевских СМИ звучат следующим образом: «Что будет делать Обама, чтобы предотвратить равнение ЕС на Россию». Но я думаю, что этого не произойдет.

Что касается последствий для Украины... Я уже думал об этом после того, как был сбит российский самолет. Считаю, что не будет снижения поддержки Украины, но произойдет отвлечение внимания, которое также работает на Россию.

Россия сейчас не играет на  привлечение ЕС на свою сторону, потому что знает, что это невозможно — учитывая непубличную информацию, которой обладает ЕС, об активных мерах России в евросообществе. Россия играет в интересах ДРУГИХ политических партий, чтобы они выиграли выборы в ЕС в течения следующих лет и были дружественными к России.

«Россия будет сейчас петь песню: «Мы все жертвы исламистов»

Герхард Гнаук, корреспондент газеты Die Welt в Варшаве:

— Да, я считаю, что правильным является предположение, что Россия выигрывает от этого теракта. Россия будет сейчас петь песню: «Мы все жертвы исламистов». С другой стороны, многие западне столицы поняли, что сама Россия является проблемой и что российские действия в Сирии преследуют очень эгоистичные цели.

«Это не отменяет  факт, что Россия незаконно аннексировала Крым...»

Вильям Тейлор, исполнительный вице-президент Американского института мира, Вашингтон:

— Ужасающие парижские теракты, безусловно, будут в центре внимания западных лидеров в ближайшие месяцы — и соответствующей будет реакция. Однако эти атаки не отменяют того факта, что Россия незаконно аннексировала Крым и вторглась на Донбасс. Пока россияне не отступят, санкции должны остаться. Все цивилизованные страны борются с экстремистами, использующими насилие. А Daesh или ИДИЛ сегодня являются самыми опасными террористическими организациями на планете.

«Каждая цивилизация должна защищать свои ценности»

Владимир Огрызко, экс-министр иностранных дел Украины, Киев:

— Это еще раз напоминание о том, что сказка об общих ценностях, закончилась. Ценности разные, как и взгляды на мир. Во-первых, нужно отказаться от иллюзий и понимать, что мы живем вместе, но все слишком разные, чтобы говорить о каких-то общих платформах и взглядах.  Во-вторых, нужно так же понимать, что каждая цивилизация должна защищать свои определяющие ценности. Слишком большой либерализм, который мы наблюдаем в последнее время, приводит к тому, что одни цивилизации становятся агрессивнее в борьбе с другими. В-третьих, нужно, наконец, перейти от слов в борьбе с террористами и теми, кто его спонсирует и фактически разжигает, к очень жестким неотвратимым шагам по его подавлению и уничтожению. Декларации в данном случае не работают, а работает лишь сила и эту силу  и мужество надо уметь применять.

И самое главное, нужно четко определить, какова цель в борьбе с терроризмом. Поэтому нужно или ставить на место всех тех, кто стоит за этим терроризмом, или договариваться с теми, кто его спонсирует, как предлагает «Фигаро». Надеюсь, что эти кровавые события, возможно, наконец кому-то откроют глаза относительно действий России, которая спонсирует и подпитывает терроризм в Крыму, на Донбассе, и в Сирии, где она борется с оппонентами террористического режима. Думаю, что и французское общество должно наконец придти к пониманию того, с кем оно имеет дело.

«Украина, как минимум, отошла на второй план»

Татьяна Кастуева-Жан, руководитель центра Россия — ННГ во Французском институте международных отношений, Париж:

—  С начала российских бомбардировок в Сирии все чаще звучат голоса во Франции — в основном справа, что необходимо объединить усилия совместно с Россией по борьбе с терроризмом и пойти на хотя бы временное сохранение режима Асада в условиях отсутствия приемлемой альтернативы и во избежание хаоса. В этих условиях Украина, как минимум, отошла на второй план. Пока речь о координации между западной коалицией и Россией не идет всерьез в правящих кругах на Западе.  Но если Запад вдруг примет решение сотрудничать с Россией по Сирии,  тогда украинский фактор не станет помехой этой Realpolitik. В тоже время то, что произошло на Украине, никогда полностью не уйдет из отношений России и Запада, вплоть до самого ухода по той или иной причине Путина. Отодвинуть решение проблемы, связанной с Украиной, не представляется возможным, настолько грубо было попраны все принципы международного права. Но в целом есть риск, что «украинская карта» может на многие годы с переменным успехом то откладываться в сторону, то вновь  играть с новой силой, в зависимости от текущего момента и взаимодействия России и Запада по другим досье, постепенно теряя таким образом самостоятельное значение.

Последние террористические акты в Париже могут стать водоразделом во французской политике. Во-первых, конечно, жесткая риторика в стиле Марин Ле Пен соответствует ожиданиям французского населения в ответ на варварские действия против мирного населения. На этом фоне она может легко набрать дополнительные очки, впрочем, как и бывший президент Саркози. Увидеть можно будет это очень скоро, на региональных выборах в декабре, на которых правящей партии социалистов и без того прочили поражение. Во-вторых, вполне возможно, что и социалисты будут вынуждены заимствовать эту более жесткую риторику, — и уже сегодня правящая партия говорит о войне, ведущейся  против Франции и Запада —  и предлагать, и предпринимать действия, которые будут по духу ближе к правым вместо обычной мантры »не будем стигматизировать ислам». Введение чрезвычайного положения позволяет перейти от слов к действиям. В-третьих, последние события могут поменять политику Франции в Сирии. До сих пор эта политика сводилась к «двум нет» — «нет» Асаду, «нет» Даэш. С начала российских бомбардировок в Сирии все чаще звучат голоса во Франции — в основном справа, что необходимо объединить усилия совместно с Россией по борьбе с терроризмом и пойти на хотя бы временное сохранение режима Асада в условиях отсутствия приемлемой альтернативы и во избежание хаоса. В этих условиях Украина, как минимум, отошла на второй план. Пока речь о координации между западной коалицией и Россией не идет всерьез в правящих кругах на Западе.  Но если Запад вдруг примет решение сотрудничать с Россией по Сирии,  тогда украинский фактор не станет помехой этой Realpolitik. В тоже время то, что произошло на Украине, никогда полностью не уйдет из отношений России и Запада, вплоть до самого ухода по той или иной причине Путина. Отодвинуть решение проблемы, связанной с Украиной, не представляется возможным, настолько грубо было попраны все принципы международного права. Но в целом есть риск, что »украинская карта» может на многие годы с переменным успехом то откладываться в сторону, то вновь  играть с новой силой, в зависимости от текущего момента и взаимодействия России и Запада по другим досье, постепенно теряя таким образом самостоятельное значение.