В мае 1943 вермахт едва ли был в состоянии проводить крупномасштабные операции. Чтобы доказать способность немецкой армии действовать хотя бы в одном направлении, был выбран Курск. Но время было упущено.

Один из командиров немецкой армии в своем докладе в марте 1943 года охарактеризовал состояние немецкого Восточного фронта после Сталинградской битвы следующим образом: «Войска измучены, они месяцами сражаются, не видя отдыха ни днем, ни ночью». Транспорт приходил в негодность, солдаты находились в состоянии апатии. «Для наших войск стало бы тяжким разочарованием, если бы, едва закрепившись на теперешних позициях, они снова вынуждены были готовиться к бою», - отмечал он.

Нельзя сказать, что при принятии решений Гитлер опирался на подобные донесения. С другой стороны, некоторые источники позволяют сделать вывод, что после поражения под Сталинградом самопровозглашенный главнокомандующий немецкой армии проявлял заметную сдержанность и нерешительность, что обычно связывают с нервным потрясением.

Среди прочего, это дало возможность командующему Группы армий «Юг» Эриху фон Манштейну, несмотря на первоначальное желание Гитлера, отказаться от попыток вернуть оставленный Харьков, чтобы из мнимого отступления перейти в контрнаступление, окружить советские войска и нанести им поражение. Победа и новый захват Харькова позволили Гитлеру и его генералам в очередной раз предаться мечтам о поворотном моменте в ходе войны.

Дальнейшие их решения вполне объяснимы. В связи с концентрацией войск на Юго-Восточном фронте, Северный и Северо-Восточный фронт были настолько ослаблены, что о масштабных операциях речи не шло. На юго-востоке, несмотря на предшествующие успехи, угрозу для немцев представляли возможные атаки Красной Армии. Во время отступления немецких войск после поражения под Сталинградом в центре советско-германского фронта образовался выступ глубиной около 120 и шириной до 200 километров (так называемая «Курская дуга»), который мог служить отправной точкой для таких атак.

Окружить и обескровить

13 марта датируется распоряжение Гитлера провести в начале мая стратегическую операцию на Курской дуге. План этой операции позволяет сделать выводы о состоянии сил вермахта на востоке в 1943 году: «навязать свои правила, по меньшей мере, на одном участке фронта», взяв противника «в клещи» и «обескровив» его.

Сам Гитлер понимал, что на что-то большее вермахт уже не способен. Там, где раньше посылали в бой группы армий, приходилось довольствоваться отдельными армиями или подразделениями. Речь шла уже не о стратегических целях, а о захвате более удобных для обороны позиций.

Но даже при этом руководство вермахта проявило нерешительность. Спустя несколько дней после начала июньского наступления Йозеф Геббельс отмечал, что Гитлер уходить не собирается, а в случае необходимости намерен «внести значительные изменения и нанести большевикам пару ударов».

Гитлер беспокоился о Муссолини

Тот факт, что операцию необходимо было проводить на юге, не вызывал сомнений. Именно здесь находились лучшие воинские формирования вермахта, среди которых были и многочисленные танковые дивизии. Кроме того, не только Гитлер считал промышленно развитую Донецкую область на юго-востоке Украины  важнейшим, если не решающим ресурсом немецкой военной индустрии. Успех под Курском мог дать войскам вермахта возможность сократить военное присутствие на юге и передислоцировать освободившиеся дивизии для укрепления позиций на других участках фронта.

Не обошлось здесь и без рассуждений глобального характера. Капитуляция немецких и итальянских войск в Северной Африке вынудила Гитлера учитывать возможную необходимость военной кампании в Италии, где диктаторский режим Муссолини после провала в Тунисе демонстрировал все признаки разложения. Японские войска в Тихоокеанском регионе также испытывали трудности. А над «европейской крепостью» уже перешли в наступление эскадрильи американских и английских бомбардировщиков.

Гитлер и его генералы отвергли план Манштейна по проведению масштабных операций на востоке. Использовать его стратегию означало снова поставить все на карту: грандиозное отступление позволило бы увлечь за собой на запад значительную часть сил противника, после чего атаковать с флангов. Но реализация этого замысла предусматривала отход из Донбасса, а также использование всех оставшихся резервов, которые вскоре могли потребоваться в других районах.

Надежда на новые танки

Вместо этого время было потрачено на разработку планов новых операций на юге. Хотя эти планы («Пантера» и «Ястреб») были вскоре отвергнуты, это отнюдь не подразумевало нападения на Курск в кратчайшие сроки. Напротив, генерал Гейнц Гудериан, назначенный на должность главного инспектора бронетанковых войск, сообщал, что в скором времени в распоряжении Вермахта будет количество танков новых моделей «Тигр» и «Пантера», достаточное для того, чтобы обеспечить немцам технический перевес.

Гитлер был в восторге. Однако командующий 9-й армии Вальтер Модель, один из генералов, которым предстояло участвовать в операции, убедительно заявлял, что численность, маневренность и уровень подготовки не позволяют его войскам осуществить немедленный прорыв обороны противника. В итоге наступление на Курск (операция «Цитадель») началось только в начале июля.

При этом вермахт потерял оба своих важнейших преимущества: скорость и эффект неожиданности. А именно они поначалу обеспечили победы над превосходящими силами Красной Армии в 1941-1942 г. «Первоначальная надежда на быстрый успех неожиданного нападения на неподготовленного противника не оправдалась», -  резюмирует историк Бернд Вегнер в одном из томов собрания «Германский рейх и Вторая мировая война», созданного по заданию Военно-исторического исследовательского управления Бундесвера. Кроме того, всё больше проблем доставлял аермахту ещё один противник – партизаны.