Ребенок должен больше помогать мне по дому. Я это очень хорошо понимаю.

Пусть заправляет постель хотя бы раз в неделю. Чаще убирает у себя в комнате. Пусть моет посуду после еды — надо бы ввести у нас это правило, но я не выдерживаю, потому что самой это сделать гораздо быстрее. А еще она могла бы раз в две недели пылесосить.

Однако меня никто не смог бы упрекнуть в гиперопеке и гиперконтроле. У меня на это нет времени. Обо всем, что нужно сделать по дому, я принимаю решения по принципу «чем быстрее, тем лучше». Какие уж тут контроль и опека.

Но, к сожалению, вовлечь ребенка в дела не очень получается. Правда, вполне можно попросить о помощи, если что.

Я была искренне удивлена, когда поняла, что многие родители стараются не просить своих детей что-то сделать. Они знают, что ребенок будет протестовать, и не хотят создавать напряжение. Детские психологи советуют им не распыляться по пустякам. А главная цель при этом, похоже, — максимальная гармония.

У нас в доме моменты гармонии случаются крайне редко. Конфликты — часть нашей жизни. Конечно, мне нечем гордиться, когда я ору: «Ты что, снова забыла русские книжки?! Я же не могу постоянно за всем следить, на этот раз с меня хватит, я не хочу отвечать за каждую мелочь, ты сама должна помнить, что и в каком порядке читать, почему всегда я должна следить за всем в этом доме!» Что ж, зато ребенок, по крайней мере, сделал два вывода: а) хорошо бы не забывать русские книжки; б) если у взрослых иногда случаются срывы, это еще не конец света.

Русским детям задают очень много домашних заданий. Предполагается, что они будут их делать с помощью родителей. Одна моя московская подруга рассказывала, что некоторые бабушки в их районе даже подрабатывают выполнением школьных домашних заданий. Осенью детям часто задают сделать фигурки из шишек или еще каких-то природных материалов. Бабушки моментально производят целые наборы этих шишечных животных и по дешевке продают их измотанным родителям.

Я на самом деле понимаю этих родителей. Российские школы взваливают на семью огромную ношу.

Все это приводит и к необходимости всеобъемлющего контроля. Учительница моей дочери в финской школе в Москве рассказывала, как одна русская мать потребовала, чтобы учитель ежедневно записывал все домашние задания ее ребенка в отдельную тетрадь: так можно потом все проконтролировать. Учительница отказалась. Ребенок должен научиться сам отвечать за свою учебу.

Когда учительница сказала, что ничего страшного, если ребенок забудет о домашнем задании, ведь лишь тогда он поймет, насколько важно его записывать, мать сильно удивилась.

Я слежу за шведскими дебатами на тему школы из России. Иногда мне кажется, будто я оказалась между двумя полюсами. В Швеции считается, что учеба должна быть прекрасным веселым и добровольным процессом, без всякого там скучного заучивания наизусть. В России же с самого начала стремятся добиться полного контроля и свести на нет малейший риск, что ребенок совершит ошибку. В результате дети усваивают, что нет ничего хуже, чем ошибиться. А ведь именно это и есть основополагающий элемент обучения.

Не менее важно, чтобы ребенок сам понимал, в чем он ошибся. Хорошо, что финская школа моей дочери делает ей замечание, если несделанных домашних заданий становится больше трех. Благодаря этому дочь действительно научилась следить за домашними работами без моего вмешательства.

Требования со стороны школы дали отличный эффект: с точки зрения дочери, замечание учителя — это катастрофа. Мамины же вспышки — часть жизни. Когда ты одинокий родитель, порой кажется, что в жизни появляется нечто, не совсем похожее на отношения матери и дочери. Вы словно упрямые пожилые супруги, которые за долгие годы приспособились друг к другу.

«Мама, ты все больше похожа на Муми-папу», — сказала однажды дочь.

«Это еще почему?»

«Не в плохом смысле. Его-то клинило еще хуже».