Представьте себе, что вас похитили и, не спросясь, увезли в другую страну, где кругом один шум и все чужое. Вы никак не можете привыкнуть и очень мучаетесь. Это ведь законный повод подать в суд, правильно?

А теперь представьте себе, что вас просто родили на свет, хотя вы об этом не просили.

Примерно так рассуждает Рафаэль Сэмюэл, руководитель из Мумбаи, затеявший тяжбу с собственными родителями. Как он заявил в интервью «Би-би-си», еще ребенком он все время ломал голову, с чего родители взяли, что имели право рожать его без спроса. Поскольку спрашивать разрешения не у кого, полагает он, заводить детей в принципе аморально.

Выиграть дело в индийском суде у Сэмюэла нет шансов. Представлять его интересы не берется ни один адвокат, а его родители — тоже юристы — отреагировали с юмором. «Она мне ответила: „Ну, давай, рискни. Только пощады не жди, на суде я из тебя лепешку сделаю"», — вспоминает Сэмюэл разговор с матерью.

Иск Сэмюэла обречен на провал, да и сама постановка вопроса может показаться абсурдом. Но за ней стоит определенная жизненная философия, которая оспаривает традиционное представление о том, что жизнь и продолжение рода — это благо. Взгляды Сэмюэла принято называть антинатализмом — его единомышленники считают, что размножаться неэтично и вообще неправильно. На Западе эти идеи популяризирует ряд философов, например южноафриканец Дэвид Бенатар (David Benatar). В 2006 году он даже написал об этом книгу — «Лучше не жить: о вреде рождения».

Аргументация антинаталистов следующая: страдание — это зло, а отсутствие всяких ощущений, напротив того, злом считаться никак не может. Значит, рождаясь, люди переходят из нейтрального состояния в откровенно дурное. «Рождение редко когда приносит чистую пользу, но вред наносит всегда», — пишет Бенатар в «Лучше не жить». «В жизни каждого много дурного, гораздо больше, чем принято считать. Единственный способ обезопасить человека от зла и страданий — это сделать так, чтобы он никогда не появился на свет», — заключает он.

При повсеместном применении эта позиция приведет человечество к вымиранию. Впрочем, антинаталисты не считают, что это большая потеря. «Человечество как таковое никчемно, — объяснил Сэмюэл свою позицию «Би-би-си». — «Люди только и делают, что страдают. Если наша цивилизация вымрет, Земля вздохнет свободно, а животные будут только счастливы. Им без нас будет только лучше. И сами люди перестанут мучиться, все равно наша жизнь бессмысленна».

Антинатализм — пример нравственных воззрений, которые исходят из предпосылок, под которыми подпишется всякий, но с их выводами большинство решительно не согласится.

Антинатализм и родственные ему течения ставят своей главной — если не единственной — задачей искоренить страдание. Классический утилитаризм, напротив того, заряжен на достижение счастья. Если исходить из утилитаристской логики, то делать новых людей — вполне нравственно, если они при этом будут счастливы. Но если задаться целью уничтожить страдание любой ценой, то выходит, что рожать детей — безнравственно, ведь им так или иначе придется помучиться.

Впрочем, далеко не все, кого заботит вопрос страдания, считают, что рождение — зло априори. Некоторые смотрят на бытие с оптимизмом, полагая, что человеческий труд позволит улучшить мир и искоренить страдание, причем как людей, так и животных. Если человечество вымрет, этого не произойдет. Другие тоже ставят искоренение страдания во главу угла, но при этом полагают, что в жизни есть и другие цели, и поэтому помогают другим их достичь.

Можно ли сделать из этого какие-нибудь выводы, даже если вы считаете, что жизнь — это благо или божий дар? Многие из тех проблем, что волнуют Сэмюэла и так или иначе сформировали его убеждения, касаются даже жизнелюбов. По словам его матери, «Сэмюэла заботит, что мы обременяем планету ненужной жизнью и истощаем ее ресурсы. Он переживает, что дети, взрослея, неизбежно страдают».

Чтобы желать детям добра и требовать, чтобы родители не забывали о своих обязанностях, вовсе не обязательно считать, что всякая новая жизнь — зло.

«Мама жалеет, что мы не могли пообщаться, пока я не появился на свет. Знай она заранее, она бы не стала меня заводить, — объясняет Сэмюэл. — Она была очень молода, и выбора у нее не было. Как раз об этом-то я толкую: выбор есть у каждого».