Худой мужчина с длинными волосами сидит немного сгорбившись. Вздохнув, он начинает свой рассказ. Алексей Бреус родом из России, переехал в Припять в 23 года, только-только получив образование инженера в области атомной энергетики. Здесь он начал работать на четвертом блоке Чернобыльской АЭС.

На Чернобыльской АЭС до аварии
«Я хотел стать специалистом по атомной энергетике, потому что эта профессия была престижной. В школе я получал отличные оценки по физике и поэтому решил поступить в Московское высшее техническое училище (МВТУ), ведущий технический вуз СССР, чтобы изучать ядерную физику (сейчас — Московский государственный технический университет (МГТУ) имени Баумана, прим. пер.). После окончания университета у нас была возможность выбрать место работы из нескольких разных атомных электростанций, но на места был большой конкурс. Я попал на Чернобыльскую АЭС в какой-то степени случайно».

Переезд из Москвы в Полесье, находившееся среди полей советской Украины, в город Припять примерно в ста километрах от Киева, прошел успешно. Большинство жителей Припяти были молодыми специалистами по атомной энергетике с семьями. Будни маленького города сошли с накатанной колеи в конце апреля 1986 года.

«Раньше мы шутили с коллегами: какое же чудище из железобетона стоит здесь в глуши. Когда утром 26 апреля 1986 года я отправился на работу, я еще не слышал об аварии. Но когда я подъезжал к АЭС на служебном автобусе, сразу же увидел, что произошло что-то чрезвычайное. Это был взрыв на четвертом реакторе».

Распоряжения поступали напрямую из Москвы

Авария на Чернобыльской АЭС произошла после испытания турбогенератора на четвертом блоке в 01:23 ночи. Цель испытания заключалась в проверке работы турбогенератора в случае нарушения внешнего электроснабжения.

Вероятно, после успешного проведения испытания работники начали заглушать реактор. Но это не удалось сделать быстро. Примерно через девять секунд произошел сильный взрыв. Крышка реактора была сорвана и подброшена взрывом в воздух, радиоактивные вещества распространились вокруг территории АЭС.

«Моей первой задачей стал поиск пострадавших и их транспортировка. После этого мы начали тушить очаги пожара в блоке и обеспечивать пожарную команду водой. Затем мы начали выяснять, в каком состоянии находится оборудование, особенно реактор: все было охвачено пожаром, уровень излучения был высоким. На том этапе мы еще не знали, что реактор был разрушен», ‒ рассказывает Бреус.

В первые два дня после аварии предпринимались попытки потушить горящий разрушенный реактор водой. Однако попытки не приносили результатов.

«Напрямую из Москвы поступило распоряжение о том, что подачу воды для охлаждения реактора прекращать нельзя, хотя работы пришлось проводить вручную с угрозой для жизни работников. Я был последним, кто пытался подать воду в реактор, используя щит управления нашего блока. Тогда с момента аварии прошло около 15 часов».

Авария на Чернобыльской АЭС
После аварии неопределенная ситуация сохранялась несколько дней, и эвакуация жителей близлежащих территорий, организованная советской администрацией, шла очень медленно.

«Только следующим утром, 27 апреля, наш блок взяла под контроль армия, и вертолеты начали транспортировать материалы для строительства саркофага, закрывающего реактор. В то же время проводилась эвакуация Припяти, но мы, работники АЭС, и милиция по-прежнему оставались в городе».

«Наше психологическое состояние можно было сравнить с состоянием родственников смертельно больного пациента: чиновники и работники АЭС не могли признать, что больше ничего нельзя было сделать. Моя беременная жена должна была приехать в Припять из России на Первое мая и День Победы, но я отправил ей телеграмму с запретом приезжать. Настоящую причину запрета я назвать не мог».

Многих жителей региона эвакуировали в соседние районы, которые сейчас входят в чернобыльскую зону отчуждения. Уровень заражения этих территорий был очень высоким.

«Многие работники оставались в Припяти до середины мая. В конце концов меня эвакуировали в пионерский лагерь недалеко от Чернобыля. Уровень заражения моего организма был настолько высоким, что мне не разрешили работать. Меня отправили в долгий летний отпуск, а осенью пригласили на третий реактор Чернобыльской АЭС. Но я туда так и не попал, я стал обучать новых работников атомных электростанций».

Замалчивание и секретность

Информация об аварии появилась не сразу и была неопределенной. На государственном телевидении об аварии упомянули кратко, лишь через день после произошедшего. Пожарным и военным, отправленным на работы по тушению и ликвидации последствий, не сообщались подлинные данные о заражении, которое они получат, и о его влиянии на организм.

Жителям Припяти рассказывали, что их пребывание в эвакуации продлится недолго, и им не давали таблетки с йодом, необходимые для защиты от облучения.

Ликвидация последствий аварии на Чернобыльской АЭС
В Киеве, находящемся всего в 100 километрах от места аварии, где уровень радиации был значительно выше, чем обычно, тысячам людей разрешили принять участие в первомайских демонстрациях всего лишь через несколько дней после аварии.

«О настоящих причинах аварии сообщать было нельзя, и руководство страны ничего не рассказывало о них гражданам. После аварии все реакторы такого типа, как в Чернобыле, были модернизированы. Однако советское руководство активно скрывало информацию о технических характеристиках реакторов».

Ядерные реакторы, использующие графитовые замедлители — как на Чернобыльской АЭС — по-прежнему работают на бывших территориях СССР. Ближайшая к Финляндии подобная атомная электростанция находится на территории Ленинградской области — Ленинградская АЭС в городе Сосновый Бор. В декабре 2018 года ее первый энергоблок был остановлен.

Подобные АЭС были неоднократно модернизированы после распада СССР, но, по данным Центра радиационной безопасности Финляндии (STUK), риск возникновения аварии на этих реакторах полностью исключить нельзя.

Виновными назвали операторов АЭС

Причиной аварии считается ошибка, допущенная при проектировании системы глушения реактора. В докладе Консультативного комитета по вопросам ядерной безопасности при Международном агентстве по атомной энергии МАГАТЭ 1992 года также сообщалось, что операторов блока нельзя считать виновными в аварии. Но работников АЭС все же обвинили в произошедшем.

«Некоторых работников АЭС даже отправили на десять лет в тюрьму по обвинению в совершении аварии. Однако информацию о работе реактора в экстренных ситуациях получить было трудно, и на базе полученного нами образования экстренные ситуации невозможно было распознать вовремя».

Бреус рассказывает, что версия о частичной вине работников в том, что эта авария произошла, значительно повлияла и на его жизнь.

«Я пытался написать в советские газеты о настоящих причинах аварии, но мои сообщения так никогда и не опубликовали».

После распада СССР Бреус начал заниматься журналистикой, писал в основном статьи о Чернобыле. В конце 1990-х он стал отображать свои впечатления в живописи, позже включился в работу группы художников, раскрывающих в своих картинах проблемы охраны окружающей среды.

В творчестве Бреуса заметно влияние Чернобыля. Силуэт АЭС на фоне кроваво-красного рассвета — словно Титаник, который идет к неизбежной гибели.

«Позже и в искусстве, и в журналистике мне пригодился профессиональный опыт работы в сфере атомной энергетики. Мне повезло, мне удалось сосредоточиться на близких мне темах, таких как охрана окружающей среды и риски АЭС».

Задача — продвижение правды

Чернобыльская АЭС и опустевший город Припять стали популярными туристическими объектами. В 2017 году в регионе побывали почти 50 тысяч туристов, большинство — иностранцы. Бреус, который и сам иногда работает в туристической фирме, организующей подобные туры, относится к туристам положительно.

«Я считаю, что поддерживать интерес к этой теме очень важно. Однако поездки в Чернобыль все же не должны стать развлекательными, туристическим агентствам важно работать профессионально».

Четвертый энергоблок ЧАЭС и Памятный знак "Героям, профессионалам – тем, кто защитил мир от ядерной беды" в Чернобыльской Зоне Отчуждения
Главной задачей своей жизни Бреус считает распространение информации о личном подвиге людей, работавших на АЭС и принимавших участие в ликвидации последствий аварии.

В экипировке, которую им дали в самом начале, было невозможно защититься от излучения разрушенного реактора. Никто не знает точное число жертв аварии, поскольку последствия заражения передаются от одного поколения другому.

Большая часть коллег Алексея, работавших с ним 26 апреля 1986 года, уже умерли, остальные живут с серьезными заболеваниями. СССР и позже Украина не захотели признать ситуацию и оказать поддержку страдающим людям.

Не удивляет, что авария изменила взгляды бывшего инженера-атомщика на работу АЭС.

«Я с опаской отношусь к нынешним атомным электростанциям на Украине, поскольку там по-прежнему используют советские технологии. Социологические исследования свидетельствуют о том, что чем дальше человек живет от атомной электростанции, тем сильнее он боится возможной аварии. Чем дальше специализация человека находится от сферы атомной энергетики, тем сильнее он боится. Это вполне понятно. Сам я, несмотря на мое образование, скептически отношусь к вере во всемогущество науки, формируемой в настоящее время разговорами о ядерной энергетике, и я держусь подальше от тех, кто работает в этой сфере».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.