Нойе Цюрхер цайтунг: Госпожа Забужко, что для вас значили «Евромайдан» и последовавшие за ним аннексия Крыма и война в Донбассе?

Оксана Забужко: 2014 год принес мне почти что облегчение. До того я на протяжении долгого времени наблюдала, как Кремль готовил раскол Украины. Целых десять лет меня спрашивали о разделе Украины на Восток и Запад. Эта схема была очень простой: черное против белого, русское против украинского, Евразия против Запада. Особенно популярна эта интерпретация ситуации была в Германии — многие немцы до сих пор рассматривают Украину через призму раздела их собственной страны. Они считают, что Россия и Венгрия должны получить обратно территории, которые когда-то принадлежали им, а в ХХ веке в силу исторических обстоятельств стали частью Украинской ССР, а затем независимой Украины.

До 2014 года многие западные политики были готовы вести себя по отношению к Украине так же, как к расколотой в 2008 году Грузии. Они были уверены, что такие совершенно не похожие друг на друга города как Львов и Донецк не могут находиться на территории одной и той же страны. С этой точки зрения, представлялось вполне разумным разделить Украину в интересах международного сообщества.

— Как вы смотрите на Украину сегодня?

— Война помогла сплотить всю страну. За время войны страна словно открыла саму себя. Нагляднее всего изменения заметны в поездах — до войны поезда ходили полупустыми, и бронировать билеты не было необходимости. Теперь же билетов нет, и их надо покупать заранее. Были открыты новые железнодорожные маршруты, и люди теперь посещают даже самые отдаленные уголки страны. Раньше все говорили о самостоятельности регионов.

Украина была лишь этакой «суммой» отдельно взятых регионов — не больше. Теперь же появились общие ценности, сформулированные во время «Евромайдана» и «Революции достоинства». Требования в ходе массовых протестов были абсолютно антипопулистскими. Люди сообщили правительству, что тому следует воспринимать определенные вещи всерьез. И они были готовы умереть за эти ценности.

— В вашей книге «Notre Dame d'Ukraine», посвященной поэтессе Лесе Украинке, вы пишете, что представители украинской культуры очень отличаются от российской элиты.

— Эти культурные различия до сих пор можно найти в истории идей XIX века. Русские — этатисты и всю свою культуру ориентируют на государство. И Путин ратует за «вертикаль власти». Речь идет, в частности, о часто упоминаемой «управляемой демократии», но тут возникает противоречие: если демократией управляют, то это уже не демократия.

Но вертикаль власти представляет собой «хребет» всего российского государства, и русские авторы непроизвольно ориентируются на это. Возьмем, к примеру, произведения Льва Толстого. Он не писал буржуазных романов, посвященных городскому «среднему классу». Толстой описывал лишь жизнь 500 семей, приближенных к царскому двору. Таким образом, он ограничивался лишь очень узкой социальной прослойкой. Поэтому произведения Толстого нельзя назвать «европейскими романами» в узком понимании этого термина. Он описывал не общество, а лишь «высший свет».

— А чем от этого отличается Украина?

— Мы, украинцы, долгое время не имели собственного государства, так что для нас на первом плане стоит общество. В этом и состоит самое большое различие между Россией и Украиной: у них государство, а у нас общество. Но мы должны быть самокритичными — наши предки активно участвовали в создании Российской империи. Все знают Петра Великого, но никто не знает Феофана Прокоповича. Этот украинский теолог стал «архитектором» имперской идеологии и помогал превратить Московское княжество в Российскую царскую империю.

А после Прокоповича многие и многие украинские дворяне принимали активное участие в укреплении многокультурной Российской империи. Они согласились с ролью «малороссов», которую им отвели «великороссы». И Польшу завоевала не императрица Екатерина Великая, а украинский князь Илья Безбородько. Так что украинское дворянство отчасти виновато в создании российского империализма.

— Как произошел поворот в сторону Европы?

— Лишь в XIX веке на Украине произошло переосмысление. Братство Кирилла и Мефодия, сложившееся вокруг национального поэта Тараса Шевченко, обратилось к украинской элите с воззванием: «Вы разрушили Польшу, но теперь разрушаете сами себя! К черту Малороссию — пусть будет Украина! К черту монархию! Мы должны выйти из империи и не быть у царя на посылках!» Представители украинской культуры еще в XIX веке работали над проектом, который польский лауреат Нобелевской премии Чеслав Милош (Czeslaw Milosz) позднее назвал «Новой Европой».

— Как будут развиваться отношения между Россией и Украиной в дальнейшем?

— Нынешняя ситуация в России напоминает радостный апокалипсис в Австрии перед Первой мировой войной. Мы видим новый тоталитаризм в форме этакого симбиоза из Лубянки и Голливуда. Управляемая спецслужбами Россия — своеобразная форма оруэлловской антиутопии. Обществу постоянно причиняется вред. В России уже четыре поколения живут при господстве спецслужб. Так же, как каждому дому нужен туалет, каждому государству нужны спецслужбы. Но когда туалет начинает доминировать во всем доме, возникают проблемы.

Многие представители либеральной интеллигенции в последние годы эмигрировали из России. Есть также немало людей искусства, живущих в этаком «полуизгнании», много путешествующих. Мне они напоминают таких «полудиссидентов» как Евгений Евтушенко или Роберт Рождественский в поздние советские времена. Они были вынуждены «впрячься» в «удила» репрессивного режима и демонстрировать за границей его «дружелюбную маску».

В последние годы российская пропаганда в государственных СМИ лишь усилилась. Она постоянно и в массовом порядке «взламывает умы». Политики уже не осталось — остались лишь политтехнологии. Интернет лишь еще больше обострил эту проблему, причем не только в России, а повсюду. Индустриализированное сумасшествие распространяется по соцсетям. Каждое открытое общество обязано разглядеть эту опасность и бороться с ней.

— В 1943 году украинские националисты убили на Волыни десятки тысяч поляков. В июле 2016 года обе палаты польского парламента назвали ту резню геноцидом. Каковы сегодня отношения между Украиной и Польшей?

— Мы на Украине внимательно следим за событиями в Польше. Польское правительство все больше изолируется от Европы и провоцирует у населения ощущение «осажденной крепости». Политтехнологи партии «Право и справедливость» злоупотребляют событиями на Волыни, чтобы создать у сограждан образ врага. Я активно участвую в развитии украинско-польского диалога, принимаю все приглашения посетить Польшу и общаюсь там с людьми.

Польша не является для нас врагом, но у нее есть серьезные проблемы. Каждая страна несчастна по-своему. Сейчас мы наблюдаем глобальный кризис. Представителями интеллигенции приходится, словно ищейкам, «вынюхивать» признаки будущих катастроф. Мы, писатели, должны раскрыть людям глаза и указать на опасность ситуации. Мы еще не выучили «уроки», преподанные нам в ХХ веке: трусость становится преступлением, когда молчание «открывает дорогу» сильным мира сего.

— Какой вам видится ваша личная задача в этой трудной ситуации?

— Я писательница и все воспринимаю через чувства. В моих произведениях я пытаюсь обозначить источники и причины моих чувств. В августе 2008 года я написала стихотворение под названием «И снова я влезаю в танк». Во время его прочтения в Германии одна грузинская поэтесса расплакалась, обняла меня и сказала, что впервые чувствует себя понятой человеком не из Грузии.

Как украинской писательнице мне приходится бороться со своеобразной «коллективной амнезией». В 1960-х годах целое поколение украинцев получило тоталитарное советское воспитание. Тогда дети жертв голодомора словно потеряли память — они больше не знали, откуда они появились? Меня интересует вопрос: как можно сохранить воспоминания после того, как они оказались стерты? Это, конечно, оруэлловский вопрос. Воспоминания, словно частицы, витают в воздухе. И меня как писательницу интересует эта преходящая материя. Где мне найти следы этого света мертвых звезд? Они давно уже погасли. Что осталось? Какая звездная пыль?

Спорная представительница интеллигенции

Оксана Забужко (род. 1960) входит в число наиболее спорных представителей интеллигенции на Украине. В своем новом сборнике «Долгое прощание со страхом» (2018) она предупреждает об опасности «продажи» Украины России. В качестве пугающего примера она приводит антиутопический роман Мишеля Уэльбека (Michel Jouellebecq) «Покорность» (2015), в котором Франция капитулировала перед исламом. В духе сопротивления она призывает украинских женщин не покрывать головы, посещая церкви. По ее словам, эта традиция, типичная для восточной церкви, чужда европейской Украине — она сравнивает ее с требованием в адрес женщин носить хиджаб. Своего коллегу-писателя Сергея Жадана она раскритиковала за то, что тот пригласил пророссийскую поэтессу Елену Заславскую из Луганска на открытую дискуссию в Харьков. В своем романе «Музей забытых тайн» (2010) она пытается «вылечить» поврежденную историческую память Украины.