В выходные я дочитал книгу британского журналиста Дугласа Мюррея (Douglas Murray) «Странная смерть Европы». Я не могу настойчиво рекомендовать ее к прочтению. Это книга о массовой иммиграции, но, более того, в ней говорится о самоубийстве европейской цивилизации.

Я напишу об этом подробнее чуть ниже, но для начала позвольте мне поделиться свежими новостями на ужасную тему. Это новости из блога ватиканского журналиста Сандро Маджистера (Sandro Magister). Вот отрывки из этой статьи:

«Снижение уровня рождаемости в Италии достигло в 2017 году рекордного показателя. В стране, где проживают 60,5 миллионов человек в прошлом году на свет появился всего 458 151 ребенок, и еще меньше новорожденных появятся на свет, по прогнозам, в 2018 году, почти 440 тысяч, что немногим более семи детей на каждую тысячу жителей, а это на 30% ниже среднего показателя в Европейском союзе, который уже является регионом с самым низким показателем рождаемости.

Если считать, что уровень рождаемости — или „абсолютный коэффициент рождаемости" — обеспечивающий нулевой прирост, то есть сохранение количества населения на одном и том же уровне, равен 2,1 детей на женщину, то данные по Италии значительно уступают ему в течение уже нескольких десятилетий, а в 2017 году этот коэффициент упал до уровня 1,32, при том что в некоторых регионах уровень рождаемости был еще ниже этого: так, на Сардинии он оказался равен 1,06.

Уже одни эти цифры свидетельствуют о неумолимом движении к вымиранию народа».

Маджистер подчеркнул, что новости о браке вызывают еще большее беспокойство. Количество первых браков и «религиозных браков» (то есть заключенных в церкви) стремительно падает. Количество первых браков снизилось на 7,3% только за один год (с 2016 по 2017), а количество браков, заключенных в церкви, упало на 10,5% за тот же период.

Это важно из-за уровня рождаемости. Маджистер цитирует (нерелигиозного) специалиста по демографии Роберто Вольпи (Roberto Volpi), объясняя значимость приведенных фактов:

«Причина, по которой это снижение количества религиозных браков вызывает еще большее беспокойство, чем все остальное, не является ни для кого секретом. На сегодняшний день 70% детей рождается в Италии в браке, а брак, заключенный в соответствии с религиозным ритуалом, обеспечивает большую рождаемость, чем брак, заключенный в рамках гражданской церемонии. Именно к последней форме заключения брака прибегают разведенные люди, вдовцы, смешанные пары, состоящие из итальянцев и иностранцев, в отличие от религиозного брака, который до сих пор преимущественно предпочитают не состоявшие в браке люди молодого возраста с более высокой склонностью к рождению детей».

Чтобы объяснить все предельно ясно: у религиозных людей рождается больше детей. Иностранцы и итальянцы, вступающие во второй брак, обычно вступают в брак, ограничиваясь только гражданской церемонией. Итальянцы, находящиеся в детородном возрасте и желающие иметь детей, обычно вступают в брак в церкви. Тот факт, что количество заключаемых в церкви браков снижается столь стремительно, является сигналом усиления демографического кошмара в Италии.

Вольпи далее говорит: «Именно браки являются свидетельством болезненности или здоровья общества. На данный момент мы находимся почти в терминальной стадии. Было бы неплохо, если бы церковь, первая поплатившаяся сторона, осознала это и предприняла какие-то действия».

Маджистер пишет, что последний Синод, посвященный вопросам семьи, занимался обсуждением причастия разведенных и вновь вступивших в брак, а также определения брака. Как и в знаменитом высказывании Тита Ливия: Dum Romae consulitur, Saguntum expugnatur (Пока в Риме ведутся пустые разговоры, город захватывают враги).

Еще один признак самоубийства цивилизации — на этот раз из Великобритании: финансируемый правительством благотворительный фонд ЛГБТ-сообщества под названием «МОРФ» (MORF) рассылает бандажи для груди девочкам-подросткам в упаковках без маркировки, чтобы об этом не знали их родители. Подробности:

«Но когда наш корреспондент сообщила консультанту горячей линии, что ей всего 13, он без всяких колебаний перешел к обсуждению размера ее груди и даже посоветовал, чтобы при ношении бандажа она избегала значительных нагрузок на уроках физкультуры.

Фонд „МОРФ" базируется в Манчестере, в штаб-квартире фонда ЛГБТ-сообщества, получившего около 1,2 миллионов фунтов от департамента здравоохранения и грант в 500 тысяч фунтов от „Фонда большой лотереи".

Мать четырнадцатилетней девочки, получившей бандаж для груди от фонда „МОРФ", рассказала в беседе с журналистами газеты „Мэйл он сандей" (Mail on Sunday): „Я узнала, что они прислали ей бандаж, потому что открыла адресованную ей посылку. Я спрятала ее, чтобы она не нашла. Но до этого ей уже присылали один бандаж, о котором я не знала, и она уже начала его носить. Затем я поняла, что именно из-за бандажа она перестала тренироваться, и у нее появились проблемы с дыханием".

Активисты, обеспокоенные увеличением количества девочек, заявляющих, что они трансгендеры, говорят, что число тех, кто носит бандаж для груди, уже вызывает тревогу.

Подверженные влиянию девушки могут получать руководство о том, как использовать бандажи, на ютьюб-каналах известных трансгендеров, которые делают демонстрационные видео, сопровождаемые также рекламой приспособлений для уменьшения груди, которые стоят всего четыре фунта стерлингов».

Если вы подпишетесь на аккаунт «Четвертая волна сейчас» (4thWaveNow) в Твиттере, — а это следует сделать, — вы будете узнавать об ужасающем шествии трансгендерной идеологии по Соединенному Королевству. Британские элиты — правительство, академия, Би-би-си и т.д. — взяли на себя обязательства и настроены уничтожить возможность будущего любыми доступными способами. Даже уничтожив рождаемость, истребив социальную среду, в которой могут быть сформированы следующие поколения.

В своей книге Мюррей — открытый гей-атеист, характеризующий себя как «человека, воспитанного в христианской культуре», — подробно высказывает озадаченность вопросом, почему Европа решила свести счеты с жизнью. Почему европейские народы — особенно, элиты — так себя ненавидят? Мюррей пишет: «Мы похожи на людей, которые утратили желание вдохновлять, потому что нам уже нечем кого-либо вдохновить».

И далее:

«Уже в течение нескольких лет меня особенно поражали многочисленные рассказы, которые я слышал из первых рук (а также читал) от людей, решивших обратиться в ислам. Эти рассказы отчасти поражают своей похожестью. Почти всегда это история, которую мог бы рассказать едва ли не любой молодой человек. Обычно в них говорится следующее: „Я достиг определенного возраста [обычно это 20 или 30 с небольшим], я был в ночном клубе, пьяный и просто подумал, что жизнь не может ограничиваться только этим". Уже почти ничего больше в нашей культуре не говорит о том, что, конечно, жизнь этим не ограничивается. В отсутствие этого голоса молодые люди начинают поиски и приходят к исламу.

То, что они выбирают ислам, — это отдельная история. Почему же эти молодые мужчины и женщины (а очень часто это женщины) в результате поисков не приходят к христианству? Отчасти потому, что большинство ответвлений европейского христианства утратили уверенность в своей способности обращать в собственную веру или даже веру в собственное послание. Для церкви Швеции, Англии, лютеранской церкви Германии и многих других ответвлений европейского христианства религиозное послание стало формой ведения политики левого крыла, движения за разнообразие и проектов социального обеспечения».

Папа римский Франциск заявил на конференции в Ватикане, созванной, чтобы принять решение о том, как управлять заброшенными храмами и зданиями религиозного назначения ввиду отказа Европы от веры: «Не волнуйтесь, будьте счастливы».

Далее из книги Мюррея:

«Сами по себе поиски смысла не новы. Новостью является то, что почти ничего в современной европейской культуре не может стать ответом на них. Ничто не говорит: „Вот наследие мысли, культуры, философии и религий, дававшее людям пищу в течение тысяч лет и способное что-то дать и вам". Вместо этого в лучшем случае раздается голос: „Найди свой смысл, где тебе угодно". В худшем случае можно услышать нигилистический принцип: „Твое существование не имеет смысла в лишенной смысла вселенной". Любой человек, верящий подобному принципу, буквально не способен чего-либо достичь. Общества, в которых наблюдается именно такая картина, точно так же не способны к каким-либо достижениям. Нигилизм, конечно, можно понять, когда он присутствует у некоторых людей, но когда он становится общественным кредо, он — фатален».

Он фатален отчасти потому, что нет никаких оснований приводить в этот бессмысленный мир детей. Действительно, уровень рождаемости снижается по всему миру, даже в более религиозных странах. Но Европа была первой и отказалась от шансов на реабилитацию. Я отчаянно люблю Европу и скорблю при виде того, что происходит.

Если вы считаете, что Америка невосприимчива к этой болезни до самой смерти, то вы заблуждаетесь. Бен Шапиро (Ben Shapiro) пишет:

«Америка переживает кризис смысла. А мы восполняем свою потребность в смысле всем, что попадается в наше распоряжение: наркотиками, этнической солидарностью, политической травлей. Проблема в данном случае заключается не в капитализме и его предполагаемых излишествах и не в классическом либерализме и связанным с ним разобщением людей. Проблема в том, что, пока против нас действует ряд центробежных сил, у нас очень мало центростремительных сил, способных удержать нас вместе.

Эти силы раньше были очевидны: церковь, семья, местное сообщество. Мы разделяли определенные базовые иудейско-христианские ценности: веру в ответственность человека за принятие решений, заботу о ближнем на социальном уровне, почитание нашего наследия индивидуальных прав при выполнении индивидуальных обязанностей во имя нравственности.

Все это давало нам смысл и цель. Но теперь эти ценности разорваны в клочья. В течение десятилетий левые в политике критиковали общественные институты, которые нас ограничивали. Церковь, вместо того чтобы действовать как объединяющая сила, стала изображаться как теократический диктатор; семья, вместо того, чтобы выступать в качестве защитника детей и бастиона для женщин, стала расцениваться как патриархальный институт тирании; местные сообщества, вместо того чтобы считаться источником инновации и общественной поддержки, стали рассматриваться как мучительный оплот провинциальности. Эти институты были стерты с лица земли; нас освободили от них, объявив, что мы были их жертвами.

Остались только руины».

В этом он прав, но почему же столько предположительно консервативных «красных» штатов Америки — и еще больше безбожных «синих» штатов — попали в эту спираль саморазрушения? Где же критика Шапиро глобального капитализма, который правые в политике в течение десятилетий отстаивали как спасительный путь? Где же мнение Шапиро о религиозных институтах правых и левых, которые читали лживые проповеди об успехе среднего класса и воспевали социальную работу? Да, левые во многом виновны в этом, но и руки правых далеко не чисты.

Левые и правые будут бороться, чтобы найти тех, кто виноват в охватывающей нас катастрофе.

Dum Romae consulitur, Saguntum expugnatur.

Рано или поздно верующие христиане найдут некоторую форму «Выбора Бенедикта»* или пойдут на дно вместе с кораблем. Наступают очень трудные времена, и они наступают стремительно.

________________________________

* «Выбор Бенедикта» (The Benedict Option: A Strategy for Christians in a Post-Christian Nation) — книга Рода Дреера, изданная в 2017 году. По идее Дреера, христиане, желающие сохранить веру, должны отгородиться в какой-то степени от основной части общества и постараться жить в отдельных общинах.