РИМ — Когда я здесь жил, работал и уничтожал уголовно наказуемые объемы пасты 15 лет назад, итальянцы любили Америку. Не все как один, конечно, и не безусловной любовью. Как и в любых отношениях, в наших тоже были свои проблемы. Итальянцы считали Америку дерзкой, потому что так и есть. Америка закатывала глаза, следя за поворотами сюжета слезоточивой мыльной оперы итальянской политики, но не делать этого было невозможно.

Но я все равно думал, что это надолго — в горе и в радости, за МакДональдс и за моцареллу. Теперь оказывается, что мы прекращаем эти отношения из-за Дональда Трампа (Donald Trump), из-за Владимира Путина и раздутого национализма, которые пустили устоявшиеся отношения и старые альянсы под откос.

«Это уже другая Европа, не та, что в 2004 году, когда ты жил тут, — сказал мне несколько дней назад Маурицио Молинари (Maurizio Molinari), главный редактор итальянской газеты «Ла Стампа» (La Stampa). — Это просто другой мир».

Точно можно сказать, что это другая Италия. Главными победителями на выборах, проведенных здесь неделю назад, стало относительно новое, идеологически зыбкое, выступающее против истеблишмента движение «Пяти звезд», получившее большинство голосов со значительным отрывом, а также «Лига», партия крайне правых, выступающая против иммигрантов, серьезно улучшившая свои позиции по сравнению с результатами на предыдущих выборах.

Этот результат назвали триумфом популизма. Но это был в то же время и триумф Путина; очередное доказательство того, что многие итальянцы бросили нас ради России. Мы стали невнятным, все менее участливым ухажером — как тут, так и в остальном мире. При Трампе мы упускаем прежде дорогие для нас альянсы и рыцарски отбиваемся от всех прочих.

«Никто не проводил такого опроса, — говорит Молинари, — но, на мой взгляд, если опросить сегодня всех итальянцев на предмет, кто самый популярный во всей Италии зарубежный лидер, то большинство голосов получит Путин».

Пусть руководители движения «Пяти звезд» порой увиливают, когда их набирающую обороты партию называют пророссийской, но для такого определения есть множество оснований. Они оправдывали вмешательство России на Украину, обвиняя в этом Европейский союз и даже Соединенные Штаты. Они выступали за снятие санкций Европейского союза с России. Они выражали скептическое отношение к НАТО, членом которого Россия, разумеется, не является.

Маттео Сальвини (Matteo Salvini), лидер «Лиги», также призывал к снятию санкций и изо всех сил старался установить связи с Путиным. Он неоднократно бывал в Москве, позировал с ним на фотографиях, подписал соглашение о сотрудничестве с его партией «Единая Россия» и расточал похвалы в его адрес.

По правде говоря, на пророссийскую позицию итальянских избирателей не повлияло ни движение «Пяти звезд», ни «Лига». «Сколько итальянцев действительно положительно относятся к России?— задает вопрос Роберто Д'Алимонте (Roberto D'Alimonte), знаменитый итальянский политолог. — Я не видел никаких данных, и у меня есть на этот счет сомнения».

Более того, есть строго практическая причина, по которой итальянские политики выбирают мягкие, дружелюбные интонации, говоря о России: из-за санкций российский рынок оказался отрезан от итальянских производителей и фермеров, которые получали с него значительную прибыль.

Существует также прецедент близости Италии и России. В Италии когда-то была крупнейшая коммунистическая партия за пределами Советского Союза, а бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi), до сих пор возглавляющий правоцентристскую партию «Вперед, Италия» (Forza Italia), уже давно тяготеет к Путину так же, как меня безудержно тянет к прошутто.

Их мужская дружба продолжается уже десятки лет. Можно вспомнить их радостное появление в образе счастливой парочки «шерочка с машерочкой» в одинаковых меховых шапках. На последний день рождения Путина Берлускони подарил ему пододеяльник с изображением их рукопожатия. Так, по всей видимости, Путин может засыпать с мыслями об их союзе, которые поспособствуют его сладким снам.

Но то, что происходит сейчас, кардинально отличается от прежних времен — и в деталях, и в контексте, и в возможных последствиях.

Для начала этому способствует общее замешательство Европы и ее дискомфорт от взаимодействия с Трампом. «На мой взгляд, большинство считает Трампа сумасшедшим», — говорит Д'Алимонте, оценивая точку зрения итальянцев.

Месседж Трампа, безусловно, открыто дает понять, что он гораздо меньше, чем его предшественники, заботится о желаниях таких давних европейских партнеров, как Италия. Он сам презрительно выражался о НАТО. Он сомневался в справедливости традиционных торговых соглашений настолько, что в четверг, 8 марта, установил пошлины на импортируемую сталь. Он открыто говорил о своем намерении выйти из парижского соглашения по климатическим изменениям.

«Даже те итальянцы, которые всегда отстаивали проамериканские позиции, настроены против Трампа, — рассказывает мне Джанкарло Локуэнци (Giancarlo Loquenzi), ведущий радиошоу в Италии. — Они не верят, что Америке можно так же доверять, как раньше».

А когда они смотрят на Трампа, что они видят? Американского президента, который восхваляет диктаторов нашего мира, начиная с Путина, и порой кажется, что он выражает готовность последовать их примеру.

Трамп не отстаивает ценности — свободный рынок, открытые границы, гуманитарная помощь — которые связывают Соединенные Штаты с Западной Европой. Он так же, как Путин, бьет кулаками в грудь, заигрывает с шовинизмом, несмотря на то, что у него меньше навыка, меньше лоска, и он при этом не снимает рубашку.

«Маяк, указывавший когда-то путь Италии и США, теперь не светит, — говорит Локуэнци об американском правительстве. — Теперь свет — это слова Путина: "Защищайте наши границы. Защищайте нашу страну"».

Движение «Пяти звезд» и «Лига» получили поддержку тех итальянцев, которые, как и сторонники Трампа в Соединенных Штатах, перестали доверять политике, обогатившей элиты. Они недовольны статусом-кво, который ориентировался во внешней политике на Америку и ее партнерство с сильным Европейским союзом. Они хотели чего-то другого.

«Эта страна переживает кризис репрезентативной системы, — говорит Молинари. — Они не доверяют привычным институтам власти. А если вы не доверяете этим институтам, вы склонны доверять альтернативе. А альтернатива — это президент Путин».

Он говорит не столько о российском лидере, сколько о националистической этике, при помощи которой он управляет государством. Он подразумевает скепсис в отношении внешних влияний и рьяную защиту своего племени. Но он не говорил об одной из главных проблем, с которой столкнулись итальянцы и остальные европейцы и которой не касалась Россия: могут ли они рассчитывать на поддержку и стимул со стороны Москвы, не оказавшись при этом у нее под каблуком?

Каков бы ни был ответ, Молинари не рад происходящим в Италии переменам, которые он расценивает как отказ от важных либеральных ценностей. Я тоже им не рад. Та Италия, которую я всегда страстно любил, гораздо лучше этой. Но то же самое я могу сказать и о прежней Америке.