Военная история редко подводит в одном решающем моменте: оборона страны основывается на опыте последней войны и терпит неудачу, когда агрессор действует с использованием неизвестных методов.

В период между двумя мировыми войнами Франция соорудила грандиозные оборонительные сооружения вдоль границы с Германией для того, чтобы удерживать своего самого главного врага на расстоянии. Линия Мажино была буквально неприступна, но, тем не менее, войска вермахта захватили Францию, прибегнув к быстрому фланговому маневру через Бельгию. А самолеты люфтваффе спокойно пролетали над пограничными сооружениями. Французская оборона основывалась на представлении о том, что война станет повтором I мировой.

Норвежская оборона в 1940-м году была слаба. Тогда были гораздо более озабочены угрозами с востока, а не с юга. Вермахту пришлось не особенно тяжело, особенно благодаря скоординированным и одновременным атакам ВВС, ВМФ и сухопутных войск. 10 000 человек оказалось достаточно, чтобы завоевать страну, представители элиты которой даже представить себе не могли нападение со стороны Германии. Норвежское военное мышление погрязло в устаревших представлениях.

Оборонное планирование основывается на мышлении времен холодной войны, на том, что СССР имел территориальные амбиции и хотел подчинить себе всю Европу. Какое-то недолгое время после 1945 года, возможно, это имело под собой основания, но постепенно эти представления устарели. Шло время, и Советскому Союзу стало довольно собственных задач. Кремль едва ли представлял собой угрозу для кого-то еще кроме своих собственных граждан.

С военной точки зрения Россия — истощенная страна. Численность населения, экономическая устойчивость и уступающая в численном отношении армия говорят о том, что страна не представляет никакой угрозы другим. И то, что Путин не самым красивым способом подчинил Крым России, здесь ничего не меняет. В последние 50 лет мы не видели никаких признаков того, что Россия хочет расширить свою распавшуюся ныне империю. Кремль знает, что военный удар по странам НАТО приведет к тому, что России на голову обрушится ядерное оружие США, поэтому Кремль только выиграет, если будет вести себя спокойно.

Независимости и свободе Норвегии угрожают не русские, но мусульманские интервенты. У нас есть вооруженные силы, оборона для того, чтобы защитить нас от чужаков, но к чему нам новые подлодки и патрульные самолеты ВМС, когда чужаки могут просто приехать в Норвегию на велосипеде или дойти до нее пешком?

Масштабная интервенция чужой культуры — вот долгосрочная угроза норвежскому образу жизни, культуре и укладу. Прямая интервенция и воссоединение семей приводят к тому, что количество иммигрантов в Норвегии увеличивается минимум на 20 тысяч человек ежегодно. В сочетании с высокой рождаемостью это означает, что то, когда интервенты станут большинством, — всего лишь вопрос времени.

Приготовления к превращению Норвегии в исламское государство набирают скорость. Мусульмане проникают в государственный аппарат. Элементы чужеродно культуры повсюду — от руководства Стортинга до СМИ, университетов и организаций. Стратегия состоит в том, что мы как народ должны привыкнуть к переходу от просвещенной демократии, основанной на христианских и гуманистических ценностях, к обществу, совершенно чуждому нам. Норвегии не надо удовлетворять ни единое прошение о предоставлении убежища, потому что просители находятся в безопасности там, откуда едут — а едут они в Норвегию из других европейских стран. И если это, тем не менее, происходит, это означает, что власти становятся активной движущей силой исламизации Норвегии. И подобное развитие приветствуется, оно желаемо.

Оборона касается защиты границ страны. В беспокойном мире нам нужна сильная оборона. Но вместе с тем мы должны позаботиться о том, чтобы Норвегия не дестабилизировалась бы изнутри, чтобы она не распадалась изнутри. Мы должны защитить себя от подлинной угрозы Норвегии и меньше думать о врагах, мысль о которых мы сами себе внушили.

В мире нет ни одной успешной мусульманской страны. И Норвегии не стать первой такой страной.

Рагнар Ларсен долго занимается журналистикой, но был редактором в Arbeidets Rett, Røros, Nordlands Framtid, Bodø, а потом в Haugesunds Avis. В перерыве между работой в Nordlands Framtid и Haugesunds Avis он в течение девяти лет возглавлял банк Nordlandsbanken.