Северная Корея — один из самых закрытых режимов мира, так как пропагандистские образы государственного телевидения в первую очередь касаются военных парадов и наводящих ужас запусков ракет.

Но новые эксклюзивные фотографии показывают темную столицу, которой не хватает средств, чтобы отремонтировать восьмиполосные автомобильные дороги.

«Они экономят электричество, и освещения почти нигде нет. Темно, как в печной трубе», — рассказывает Моссе Валлен (Mosse Wallén), который ездил в Северную Корею после испытательного взрыва водородной бомбы в сентябре.

Военная риторика Северной Кореи последнее время полна ненависти. Режим угрожал уничтожить Японию и США, а также провел множество испытательных пусков ракет и взрыв водородной бомбы. Две ракеты были запущены над Японией.

В то же время поступают доклады о крайней бедности и голоде в стране-диктатуре.

Однако людям с Запада, приехавшим с визитом в столицу Пхеньян, режим показывает совершенно другую жизнь.

Моссе Валлен посетил Северную Корею во время празднования Национального дня 9 сентября.

От туристов ждут поклонов статуям

Его поездка подчинялась строгому регламенту. Например, по вечерам Валлен не должен был покидать остров, на котором располагался его отель. Также он получил четкие наставления о том, как фотографировать монументы, посвященные режиму. На фотографиях памятники должны быть видны целиком. А еще от туристов ожидается, что они будут кланяться статуям лидера Ким Чен Ына и его отца и предшественника Ким Чен Ира.

Когда он был в метро мегаполиса, расположенном на глубине 100 метров под землей и способном также выполнять функции бомбоубежища, ему не разрешили снимать сами туннели. Зато он мог беспрепятственно фотографировать стенгазеты, статуи государственных лидеров и поезда метро, произведенные когда-то в Восточной Германии.

Но все равно Валлену не составило труда увидеть, как на страну влияет изоляция.

Вечером и ночью Пхеньян погружен во мрак. Электричество экономят.

«Когда в Пхеньяне темно, это значит по-настоящему, чертовски темно. Так что это не обычный город со световым загрязнением, как все остальные города. Они экономят электричество, и почти нигде ничего не горит. Черно, как в печной трубе», — рассказывает Валлен.

Выехав из города на автобусе, группа путешественников, включая Валлена, оказалась на восьмиполосном шоссе, испещренном ямами и сильно нуждающемися в ремонте. Когда он спросил, почему дороги такие плохие, то в ответ услышал, что не хватает топлива.

ООН ввела против Северной Кореи множество санкций. Это повлияло на страну. Контраст между сельской местностью и столицей очень велик.

Торкель Стьернлёф (Torkel Stiernlöf) некоторое время назад вернулся домой со своей службы в качестве посла Швеции в Северной Корее.

«Пхеньян в последние годы в быстром темпе проводил модернизацию и усовершенствования, явно стремясь производить впечатление благополучного города», — говорит он.

Значительно выросло количество автомобилей. Жители Пхеньяна принадлежат к привилегированному классу общества. Будучи сельским жителем, ты не можешь переехать в столицу без разрешения, рассказывает Торкель Стьернлёф.

«В сельской местности в принципе нет никакой инфраструктуры. Менее 5% дорог страны покрыты асфальтом или бетоном. В стране в основном ездят на велосипедах, повозках с быками или ходят пешком, и когда ты покидаешь Пхеньян, появляется ощущение, что попал на 50 лет в прошлое. Степень механизации сельского хозяйства очень низка, большая часть работы делается без помощи каких-то механизмов или тракторов».

 

Доклад ООН свидетельствует, что 40% населения Северной Кореи страдают от недоедания.

«Сейчас появился и растет средний класс, который в первую очередь заметен в Пхеньяне, — говорит Стьернлёф. — Это лица, которые так или иначе имеют доступ к иностранной валюте, например, занимаются бизнесом. К рыночной деятельности относятся все терпимее, но ведется она в нелегальной „серой" зоне».

Растет экономическая пропасть между теми, у кого есть что продать, и теми, кто «сосет лапу», — а таких большинство. Например, недоедание — большая проблема в стране.

Expressen: Какой образ Северной Кореи хотел бы представить Швеции сам режим?

Торкель Стьернлёф: Что страна справляется самостоятельно, и что на нее не влияют международные санкции.

Жениться или жить с родителями

В какой-то момент Моссе Валлен спросил одного из северокорейских гидов, сопровождавших группу во время поездки, о том, как в этой стране-диктатуре можно получить квартиру.

«Мне объяснили, что „квартиру получаешь, если женишься". Тогда я спросил, что будет, если не хочешь жениться. В ответ услышал, что тогда ты можешь оставаться жить у мамы и папы. Я спросил: „Но если ты и оставаться не хочешь, хочешь уйти, что тогда делать?" На это у них не было ответа. Но если ты женишься, то можешь пойти в орган местной власти и получить трешку или что-то в этом роде. Тогда я немного разозлился и спросил: „А если человек гомосексуален?", но они лишь повторяли „Нет, нет, нет!"»

Во время празднования Национального дня 9 сентября Моссе Валлен столкнулся с пропагандой и увидел массовые народные танцы, но также его поразило то, насколько жизнь здесь во многом похожа на то, что можно наблюдать в Европе.

«Аппарат пиара здесь гораздо больше, чем я мог себе представить. Сильнее всего меня поразила пропаганда в пользу рода Кимов, они почитают и превозносят святое семейство Ким на фоне риторики ненависти. Я, конечно, знал, что они ненавидят США, но и подумать не мог, что настолько сильно».

«Но в то же время в парках люди пили пиво, ели и танцевали, отмечая Национальный день. Именно эта часть жизни выглядела ровно так же, как и празднование национального праздника в Швеции. И когда несколько человек из моей группы пошли с ними танцевать, это выглядело ничем не удивительнее, чем если бы кореец потанцевал со шведами в Скансене».

В другой раз одна из северокорейских гидов спросила Валлена, почему с ним нет его жены. Он солгал и ответил, что она не захотела ехать из-за тестовых запусков и взрывов водородных бомб и ракет.

«Я сказал, что этому помещали водородные бомбы и ракеты. Тогда она немного задумалась и сказала примерно вот что: „Но мы ведь вынуждены это делать, как же мы справимся без ракет?" Я не знаю, притворялась ли она и говорила лишь заученное, или это действительно была ее естественная реакция на мои слова».