Группа до зубов вооруженных парней в английской походной форме стоит на глиняном валу и всматривается в заросшие сорняком поля, которые простираются на километры вплоть до пляжей Азовского моря. Военная команда действует здесь по развернутой схеме. У тех, у кого на калашникове нет глушителей, из стволов оружия вырывается пламя, слева лай автоматов перебивает пугающий грохот крупнокалиберного пулемета.

Но здесь, на полигоне в 60-ти километрах от фронтовой линии, отделяющей Украину от России, пули летят только в одном направлении. «Это было неплохо, но вы должны синхронизироваться», — кричит своим подчиненным через полчаса, когда учения заканчиваются, Кирк, коренастый мужчина лет 40 в дешевом британском камуфляже, который, правда, выдерживает дольше, чем украинская форма из довольствия.

Кирк — командир роты полка «Азов», подразделения, овеянного легендами, которое воюет с пророссийскими сепаратистами с весны 2014 года, когда бои на Восточной Украине только разгорелись. Это случилось после того, как продолжавшийся несколько месяцев мирный протест в Киеве вылился в кровавые столкновения с применением насилия, и коррумпированное правительство Виктора Януковича пало. Однако эта прозападная «революция достоинства», как сами между собой называют ее участники событий, не понравилась большей части населения востока страны. Путинская Россия ловко вмешалась, и в марте 2014 года после молниеносной операции к ней был присоединен стратегически важный Крым. Однако в других районах Украины стремительной аннексии не случилось. Благодаря масштабной военной и материальной поддержке России сепаратисты взяли под контроль Донецк и Луганск, но их мечты о мифической Новороссии, которая расчленила бы Украину, так и не воплотились в жизнь. Пророссийские повстанцы какое-то время удерживали порт Мариуполь, но летом 2014 года их выбили оттуда именно бойцы батальона «Азов». Осенью, благодаря заслугам и боевым успехам, его переформировали в полк и затем включили в состав Национальной гвардии Украины. Весьма вероятно, что только благодаря «Азову», «Айдару» и другим добровольческим подразделениям Украина не потеряла намного больше, чем одна восьмая часть ее территории.

Сегодня бойцы «Азова» дислоцированы далеко за линией фронта и официально не имеют права участвовать в вооруженных столкновениях, которые за прошедшее время превратились в изнурительный замороженный конфликт. И в Кирке, и во всех его подчиненных чувствуется разочарование. Вообще, на базе «Азова» в поселке Урзуф оно царит везде, как и вездесущие пестрые цветочные узоры, которыми разрисованы высокие белые стены казарм.

Фу, либералы

До того как «Азов» устроил тут себе укрепленную базу, это местечко было летней пляжной резиденцией свергнутого президента Виктора Януковича. Сейчас здесь повсюду висят портреты бравых казаков с обритыми головами, смешными усами и саблями в руках. Но, главное, здесь везде — волчий крюк, отличительный знак полка «Азов». Эта эмблема украшает рукав командира Кирка и всех его бойцов. В полку их около тысячи, и около десяти процентов из них — иностранцы, зачастую убежденные нацисты. Но сейчас передо мной стоит единая команда. «Мы тренируемся регулярно и много, ведь мы — элита украинской армии», — говорит мне бородач Гэндальф, лучший стрелок в группе. У него, как и у всех бойцов по обе стороны фронта, есть кличка. Во-первых, для конспирации, а во-вторых, для акцентирования собственной уникальности. Кричать кому-нибудь в бою: «Саша!» — когда их в окопах еще пятеро, неудобно. На своем бронежилете Гэндальф носит нашивки на липучке: парня с содранной кожей (сцена из «Игры престолов») и знак нацистских отрядов СА. На вопрос о нацистской символике Гэндальф только посмеивается и отделывается объяснением, что перед войной он и его друг принимали участие в реконструкциях битв времен Второй мировой войны. На стороне немцев.

Зато Веда (28-летняя красавица с волосами до пояса, макияжем, накладными гелевыми ногтями и длинными ногами в приталенных камуфляжных брюках) настораживается. Она следует за мной по пятам вместе со своим начальником лет 30-ти Никополем. Они оба окончили журфак, теперь работают в пресс-службе «Азова». И одна из их основных задач — не дать мне выведать то, в чем «Азов» так часто обвиняют, и не допустить, чтобы я обнародовал информацию о неонацистской подоплеке подразделения.

Ведь волчий крюк — знак не только «Азова»: когда-то это был знак свободы и независимости, а затем это была эмблема дивизии СС «Дас Райх». Но эту символику Никополь отвергает. «Это только две буквы — N и I, то есть „национальная идея"», — увиливает он от исторических параллелей, и заметно, насколько ему неприятны журналистские придирки.

Моим провожатым трудно за мной уследить. «Я не верю ни в какой холокост — все это болтовня», — рассказывает мне о своих убеждениях Гэндальф, пока несколько его сотоварищей чистит пулемет ДШКМ от продуктов горения. На одном из бойцов надета пятнистая камуфляжная накидка, полностью повторяющая униформу СС. «Это осталось от наших довоенных игр», — комментирует бородач, когда мы входим в палаточную казарму его сотоварищей.

Раскаленная печка превратила полотняное жилище почти в сауну — парни сидят на своих кроватях в одних трусах. Мое внимание привлекает молодой человек в самом темном углу. У него на груди слева татуировка в виде огромной свастики, а справа — гренадер СС в бою. Как и все, этот парень говорит по-русски, а не по-украински. Это несколько абсурдно, но, даже несмотря на явный национализм, основным языком общения в «Азове» является русский, а не украинский. Здесь не чувствуется ненависти непосредственно к России как таковой, и, скорее, здесь ненавидят все советское и все либеральное. А еще — голубых, лесбиянок и, как тут говорят, цветных иностранцев, ВИЧ-инфицированных, арабов и нынешнее украинское руководство, которое, по мнению бойцов, погрязло в коррупции и не способно бороться за свой народ. Ощутима и ненависть к олигархам, к российскому президенту Путину и к украинскому президенту Порошенко.

День рождения Гитлера

Пока мой приставленный цензор Веда наслаждается вниманием вспотевших полуобнаженных мускулистых мужчин, я успеваю перекинуться с одним парнем парой слов. 20-летний Олег — русский доброволец, который бежал от Путина из Сибири на Украину. «Я уже никогда не вернусь домой: меня там посадят на веки вечные. Я хочу уехать дальше — в Европу». «Но это не лучший пропуск», — говорю я и киваю на его нацистские наколки. «Я их сведу. Посоветуй, как лучше всего добраться до Праги». Этот вопрос я оставляю без ответа и спрашиваю дальше: «Ну что, вы вчера праздновали?» Он долго и нервно смотрит на меня с видом заговорщика, моргая, как будто веки у него слипаются от боли. Вчера было 20 апреля — день рождения Адольфа Гитлера. Но тут меня окликает мой прекрасный надсмотрщик, спрашивая, что я там делаю. Мол, мы должны уходить, и я едва успеваю попрощаться с Олегом.

В кабинете командира Кирка на стенах висят стилизованные фанерные щиты с именами его погибших товарищей. На столе перед ним стоит изваяние колеса — языческий старославянский символ. За спиной на стене висит немецкий маузер времен Второй мировой войны. «Из него в нас стреляли в Широкине», — вспоминает Кирк один из последних боев, в котором его люди принимали участие.

Широкино тогда не досталось сепаратистам. В отличие от регулярной украинской армии, на счету которой достаточно поражений, «Азов» умеет побеждать. «Украинское командование должно ценить нас, а не вставлять палки в колеса», — командир жалуется на якобы парадоксальную ситуацию, когда его решительным ребятам (многие из них пришли в «Азов» из рядов необузданных футбольных фанатов) запрещено участвовать в боях.

Главное, что они умеют воевать

Минские мирные договоренности, на основе которых война на востоке Украины должна прекратиться, в «Азове» считают трусливым предательством родины. «Это наша земля, которую преступники у нас украли, и мы от нее никогда не откажемся», — отвечает мне Кирк на вопрос, будет ли он и его люди в будущем соблюдать мирные договоренности.

Кирк не интересуется тем, какая идеология у его людей. «Я должен вам объяснить, что у нас на востоке культ Гитлера имеет совершенно другое значение. Готов поспорить, что многие парни, которые делают себе татуировку свастики, почти ничего не знают от Третьем рейхе. Это просто антисистемная стилизация. В этой своей Европе вы должны знать, что эти наколки были распространены среди советских сидельцев. Гитлер и свастика — это только выражение полного отторжения большевистского истеблишмента, который промывал нам мозги. Меня интересует только одно: способны ли эти парни воевать за нашу родину? Они способны, и я за это ручаюсь».

Факт, что в «Азове» я встретил много молодых людей, которым на гитлеровский нацизм плевать. Но нельзя не отметить и тех, которые откровенно заявляют о приверженности к нему, и, что еще хуже, их командиры смотрят на это сквозь пальцы. И это несмотря на то, что именно за подобные факты еще в самом начале конфликта ухватилась российская пропаганда, которая преподносит события на Украине как фашистский путч, а украинскую армию — как жестоких гитлеровцев. Таким образом, российская пропаганда успешно играет на самом святом для русских. В Советском Союзе поколению за поколением в головы вбивалось, что Вторая мировая война была конфликтом дьявольского нацизма с миролюбивым СССР Сталина. Современная российская государственная пропаганда продолжает эту «традицию», полностью ее, однако, русифицировав. Страшные жертвы и героическая победа в Великой Отечественной войне красочно изображаются и приписываются исключительно великому русскому народу, хотя война, как и жестокие коммунистические репрессии, нанесла самый большой ущерб Украине и Белоруссии.

Тогда как же рассказать о нацистах из «Азова» и при этом не стать полезным идиотом для кремлевских пропагандистов? Нужно поместить их в контекст этого бредового конфликта.

У меня такое ощущение, как будто я уже где-то встречал этих ребят.

Русские юродивые

Донецк, Петровский район, сентябрь 2014 года. Весеннюю оккупацию Крыма и бои на Донбассе я видел своими глазами. Осень и зиму 2014 года я провел в Донецке с сепаратистским батальоном «Сварог». Мне тогда симпатизировал его командир Варган. Вместе волчьего крюка на его рукаве красовалась нашивка со знаком колеса и красная пятиконечная звезда. В остальном Варган выглядел, как брат-близнец азовского командира Кирка: невысокий, коренастый, с блестящими глазами и полный сил, энергии и решимости.

Варган — бывший таксист, а также лидер местного неоязыческого общества, любитель древнеславянских обрядов и мифов. Он одним из первых взял в руки оружие и вместе с другими бойцами захватил Петровку, а через несколько недель уже командовал 700 бойцами, среди которых было и несколько чехов. Они приехали воевать за Россию, неиспорченный Восток и Путина.

Весьма вероятно, что Варган и Кирк стреляли друг в друга в предместьях Донецка.

Вместо шлема Варган носил белую повязку с вытканной красной свастикой — древним мистическим символом. Варган был уверен, что белый человек — вершина эволюции, и это дает ему право вершить судьбу мира. А вершиной белой расы, по словам Варгана, является великий славянин, то есть русский. Поскольку и Иисус Христос был русским. Поскольку когда-то давно, во времена Атлантиды, империя русских простиралась от Лондона через Красное море вплоть до Японии. Поэтому наша святая славянская обязанность — воевать, чтобы снова поскорее все это вернуть.

В леске за казармами, которые размещались в здании старого советского горняцкого профучилища, Варган и его люди устроили капище с тотемами, где проводили огненные ритуалы, приносили жертвы и молились древним богам. За победу России и с калашниковыми в руках. Ночью они ездили по донецким предместьям и задерживали тех, кто нарушал комендантский час. Пьяных и наркоманов Варган наказывал. Поговаривают, что нескольких он убил молотком. Девушек он делал поварихами или снайпершами или просто брал их к себе…

В то время в Донецке было много таких вооруженных до зубов мечтателей, которые нередко находились под влиянием юродивого идеолога Александра Дугина, поддерживающего Путина. Кроме «Сварога», были, например, отряды Русской православной армии, группа «Русич» и «Ратибор». За заслуги перед Донецкой Народной Республикой Варган получил награду. Через полгода из-за сведения личных счетов он был арестован по приказу главы самопровозглашенной республики Захарченко, и, наконец, по прошествии нескольких лет разбирательств его посадили пожизненно. За грабежи, незаконные казни и изнасилования.

Голос, сила и национальные бредни его людей внешне поутихли. Теперь они уже не говорят, как когда-то, что, несмотря на презрение ко всему неславянскому, они очень уважают Адольфа Гитлера, потому что мало кто смог так же разобраться с жидами…

Но, разумеется, в новостях на российских государственных телеканалах ни о чем подобном не было даже упоминания. Российская публика должна верить в то, что на Донбассе разворачивается борьба русских людей со зверским, на этот раз украинским, нацизмом.

Вы, гуманисты

Спикер украинского полка «Азов» Никополь и его утонченная коллега сопровождают меня к воротам базы. Никополь расстроен: он понимает, что не доглядел за мной.

«Ты не должен писать об этом, потому что тем самым только поможешь России и навредишь и нам, и всей Украине. А чего вы хотите в Европе? Вы, прославленные гуманисты и либералы, вы сидите на заднице и только треплетесь. Вы никогда не пойдете за нас воевать. Без этих ребят, от которых вы воротите нос из-за их глупых татуировок и нескольких значков, Путин уже давно был бы у вас в Праге или в Брюсселе».

До этого Никополь потребовал мой фотоаппарат и стер почти четверть всех фотографий, которые я сделал за время, проведенное на базе «Азова». Точнее — 198 из 853. Он стер все снимки, где были какие-то нацистские символы, о которых нельзя говорить.