После Второй мировой войны Америка стала самой сильной державой на планете. И дело было не только в том, что на ее долю приходилась половина мировой производственной продукции, но и в том, что она была единственной страной, обладавшей самым разрушительным оружием, когда-либо созданным людьми. Сначала американские чиновники считали, что монополия Америки на ядерное оружие продлится довольно долго. После войны генерал Лесли Гроувз (Leslie Groves), блестящий руководитель Манхэттенского проекта, был уверен, что Советский Союз сможет испытать свою первую атомную бомбу не раньше, чем через два десятилетия.

Поэтому США были потрясены, когда 29 августа 1949 года Советский Союз стал членом ядерного клуба. Каким бы шокирующим ни было это известие, оно очень скоро померкло перед перспективой того, что Москва может обзавестись термоядерным оружием и средствами, способными доставить его на территорию США.

Все возможные последствия этого были наглядно продемонстрированы 1 марта 1954 года, когда США провели первые испытания водородной бомбы. Ученые допустили ошибку при расчете мощности заряда, получившего название «Кастл Браво», в результате чего мощность взрыва в 2,5 раза превысила расчетную. Масштабы радиоактивного заражения сильно превысили ожидания ученых, которые сами едва не погибли. В результате этих испытаний заражению подверглись жители близлежащих островов, а также команда японского рыболовного судна Lucky Dragon, которое оказалось в том районе в момент проведения испытаний. Все члены команды заболели, а один из них скончался вскоре после возвращения в Японию.

После испытаний советники президента Дуайта Эйзенхауэра по науке наложили схемы участка радиоактивного заражения от взрыва «Кастл Браво» на карту, сделав Вашингтон нулевой отметкой. Результаты оказались шокирующими. Как вспоминает Энни Якобсен (Annie Jacobsen) в своей фантастической книге, посвященной истории Агентства оборонных перспективных исследовательских разработок:

«Если бы нулевой отметкой был Вашингтон, округ Колумбия… все жители Большого Вашингтона и Балтимора были бы уже мертвы. В отсутствие защитных бункеров все население этого района погибло бы под воздействием радиации в пять тысяч рентген всего за несколько минут. Даже в Филадельфии, которая расположена в 240 километрах, большинство жителей подверглось бы радиационному изучению такой мощности, которая убила бы их в течение часа. В Нью-Йорке, который находится в 360 километрах, половина его жителей скончалась бы к наступлению ночи. На всей территории до самой канадской границы люди подверглись бы радиоактивному излучению мощностью в 100 рентген и больше и испытали бы то же самое, что испытал рыбак с судна Lucky Dragon».

Перспектива того, что Советский Союз способен причинить такой колоссальный вред Америке, не только приводила американских чиновников в ужас, но и требовала пересмотра их стратегии. В конце концов, стратегия Америки заключалась в том, чтобы применить ядерное оружие для нейтрализации количественных преимуществ Советского Союза в Европе. Такая стратегия имела определенный смысл в том случае, если Москва не могла нанести ответный удар по американским территориям или могла, но с применением ограниченного числа атомных боеголовок. Но как можно реализовать такую стратегию в эпоху термоядерного оружия, способного уничтожать целые города?

Одним из решений была гражданская оборона. Идея заключалась в том, что, если США смогут ограничить тот ущерб, который СССР способен им причинить, угроза применения ядерного оружия в Европе может стать более убедительной и эффективной. В народном сознании гражданская оборона стала синонимом тренировочных эвакуаций в американских школах. Между тем в реальности планы были гораздо более сложными и тщательно продуманными — и не менее безумными.

В 1950-х и 1960-х годах американское правительство колебалось между планами, предполагавшими эвакуацию городов, и планами, в основе которых лежало создание специальных противорадиационных убежищ, где жители городов могли переждать атаки противника. Роли и обязанности федерального правительства, правительств штатов и органов власти местного уровня тоже постоянно пересматривались. Кроме того, часто возникали споры о том, сколько средств можно и нужно на это потратить.

В годы администрации Эйзенхауэра федеральное правительство прикладывало массу усилий для того, чтобы обосновать планы по созданию системы гражданской обороны, несмотря на все сомнения президента в их эффективности. К примеру, начиная с 1954 года в США стали ежегодно проводиться общенациональные учения под названием «Operation Alert», в ходе которых отрабатывалась реакция на ядерные удары СССР по американским городам. Результаты тех учений не внушали никакого оптимизма.

Конгресс тоже пытался укрепить уверенность американцев в их способности пережить ядерную войну. В 1956 году он начал проводить серию слушаний, названных Холифилдским комитетом в честь конгрессмена-демократа Чета Холифилда (Chet Holifield), который был ярым сторонником системы гражданской обороны. Однако эти слушания оказались чрезвычайно утомительными и не принесли никакого осязаемого результата. Как пишет один историк, «холифилдские слушания 1956 года длились шесть месяцев, за это время на них выступили 211 свидетелей, чьи показания заняли 3 145 страниц. Они стали самым подробным в истории исследованием, посвященным гражданской обороне».

Если цель слушаний заключалась в том, чтобы повысить уверенность общественности в эффективности системы гражданской обороны, то их можно назвать провальными. Эти слушания показали, насколько безумными были все эти планы. Самые шокирующие показания дал Фредерик Петерсон (Frederick Peterson), бывший губернатор Небраски, которого Эйзенхауэр назначил директором Управления гражданской обороны. Как пишет Энни Якобсон, во время слушаний Петерсон «рассказал, что план администрации заключался в том, чтобы вырыть траншеи вдоль шоссе общего пользования, ведущих за пределы всех крупных городов страны. Эти траншеи должны были быть около метра в глубину и полуметра в ширину. Когда бомбы начнут падать на города, по словам Петерсона, люди, находящиеся в этот момент на шоссе, должны бросить свои автомобили, лечь в траншеи и присыпать себя сверху землей».

Разумеется, сразу после этого один сенатор задал вопрос о том, как правительство намеревается обеспечивать едой и водой тех людей, которые окажутся в этих траншеях. Петерсон признал, что, «очевидно, эти траншеи будут создаваться на случай чрезвычайных ситуаций», поэтому люди не смогут рассчитывать на обеспечение этими базовыми вещами. В действительности ситуация с продуктами питания будет крайне тяжелой. «Я думаю, что лучшее, что мы сможем сделать в США, — это организовать пункты бесплатного питания, — сказал Петерсон. — Мы не сможем есть консервы, мы не сможем есть замороженные продукты. Мы будем есть жидкую кашу из пшеницы, выросшей на полях, жареную кукурузу и животных, которых мы поймаем до того, как радиация уничтожит их». Подводя итог, Петерсон сказал: «Если начнется такая война, жизнь будет суровой, крайне простой, жестокой, грязной и несчастной». Другими словами, живые будут завидовать мертвым.

Тем не менее, все эти попытки создать систему гражданской обороны не были совершенно бессмысленными. К примеру, необходимость эвакуировать жителей городов стала одним из аргументов в пользу строительства сети федеральных скоростных автомагистралей. Планирование мер гражданской обороны также заставило правительство задуматься о том, как можно обеспечить бесперебойную работу органов власти после подобной атаки. В результате в Вашингтоне были построены специальные укрытия для президента и других представителей исполнительной ветви власти, для членов Конгресса, Верховного суда, а также были предприняты меры для усовершенствования системы оперативного управления. Все эти меры были необходимы для того, чтобы повысить авторитет американских стратегических средств сдерживания, а это в конечном итоге привело к тому, что планы по гражданской обороне оказались попросту не нужны.