В странах реального социализма политические анекдоты пользовались большой популярностью. Они представляли собой средство борьбы и протеста, выражения неприятия существующей системы и ее прямой критики. Юмор, как это обычно бывает там, где действует цензура, становится средством выражения того, о чем нельзя говорить. При советской власти он играл особенно важную роль, поскольку разница между действительностью и пропагандой была огромной.

Как рассказывает профессор политической теории Томас Варнаги (Tomás Várnagy) в книге «Пролетарии всех стран, простите нас!», работники партаппарата в своих речах распространялись об утопическом будущем, игнорируя суровую реальность и используя выражения, никак не связанные с повседневной жизнью. Люди прагматично усваивали «двойное мышление», изображали соблюдение принятых норм ради самосохранения.

Юмор разрушал это притворство, насмехаясь над утопическим идеализмом официальных речей. Он представлял собой зеркало, посредством которого можно было показать ту действительность, в которой люди жили, но о которой не могли говорить, действительность антиутопии, в которой бессмысленность становилась нормой и где правили самые неспособные.

Лидеры как объект шуток

В зависимости от эпохи, менялась и тональность анекдотов, поскольку менялись те стороны действительности, которые в наибольшей степени беспокоили людей и чаще всего становились объектом насмешек. Во времена Брежнева анекдотов было весьма много, поскольку этого советского руководителя воспринимали как человека недалекого, что превратило его в постоянную мишень для шуток.

Доклад Брежнева

Брежнев выступает с докладом, который предположительно должен длиться двадцать минут. Проходят тридцать, сорок минут, а генсек все говорит. «Это я виноват, —говорит один его референтов. — Дал ему три копии доклада».

Ленин в Польше

Брежнев захотел, чтобы ему нарисовали картину под названием «Ленин в Польше». Советские художники, верные принципам социалистического реализма, не могли нарисовать того, что никогда не существовало.

«Товарищ Брежнев, мы хотели это нарисовать, но не можем, это идет вразрез с нашим образованием», — сказал один из художников. Расстроившись, Брежнев обратился к старому художнику-еврею Леви.

«Разумеется, я хотел бы нарисовать реальное событие, но я сделаю эту картину для Вас, Леонид Ильич. Это большая честь для меня». И Леви принялся за работу.

Итак, в один из дней картина была закончена. Все собравшиеся наблюдали, как медленно с нее сползало полотно, и они увидели картину, на которой были изображены мужчина в постели и женщина, очень похожая на супругу Ленина. Брежнев в ужасе спрашивает:

— Кто этот мужчина?

— Это Троцкий.

— А женщина?

— Надежда Крупская, жена Ленина, товарищ Брежнев.

— А где же… сам Ленин?

— В Польше.

Доносы и дефицит

По очевидным причинам, сталинская эпоха была более мрачной, и поэтому основной темой шуток были массовые репрессии («Если тебе влепили 25 лет, то что-то ты все-таки натворил. Невиновным дают лишь 5»). В некоторых анекдотах высмеивались дефицит товаров и жестокость диктатора. В приведенных ниже анекдотах речь идет об атмосфере всеобщего доносительства, грабежах Красной Армии и о коллективизации сельского хозяйства.

Лень

В тюрьме спрашивают новичка:

— Тебя за что посадили?

— За лень.

— Это как?

— Мы рассказывали анекдоты на работе, а потом я пошел спать. А один из товарищей времени не терял и донес на нас.

Портсигар

Черчилль, Рузвельт и Сталин проводят встречу в Ялте. Черчилль достает сигару из кожаного портсигара и оставляет его открытым на столе. Остальные двое видят надпись: «Премьер-министру Черчиллю, спасителю империи». Некоторое время спустя, Рузвельт закуривает сигарету и кладет на столь свой серебряный портсигар, на котором написано: «Нашему президенту Рузвельту, вытащившему нас из великой депрессии». И, наконец, Сталин достает золотой портсигар, оставляя его открытым на столе. На портсигаре следующая надпись: «Графу Эстерхази от Венского жокей-клуба».

Рай

В одной из московских школ учительница спрашивает учеников:

— Где в мире живут самые счастливые дети?

— В Советском Союзе, отвечают все в один голос.

— Где у детей есть все, чего они хотят?

— В Советском Союзе!

— Где дети растут здоровыми, веселыми и уверенными в своем будущем?

— В Советском Союзе!

Неожиданно учительница прерывает урок, потому что услышала плач. Плачет одна из девочек, Верочка.

— Почему ты плачешь, Верочка?

— Я хочу жить в Советском Союзе.

До революции

Сталин разговаривает один на один со своим шофером:

— Хочу задать тебе вопрос, только, пожалуйста, ответь мне честно. После революции ты живешь лучше или хуже?

— По правде говоря, хуже.

— И почему же?

— Ну, до революции у меня было два костюма, а теперь только один.

— Тебе радоваться нужно, — ответил Сталин. — А ты знаешь, что в Африке вообще без одежды ходят?

— Правда? А давно у них революция была?

Колхоз

Сталин жалуется своему соратнику в Кремле, что в его кабинете полно мышей, и что он уже пробовал яд и мышеловки, но ничего не помогает.

— Все очень просто. Объявите о том, что ваш кабинет — это колхоз. Половина мышей уйдет, о остальные умрут от голода.

Советская власть

Объектом шуток становились не только руководители. Множество анекдотов, повторявшихся из года в год, высмеивали систему как таковую и указывали на ее наиболее характерные недостатки.

Это лишь некоторые из примеров, показывающие невозможность высказать критические замечания, постоянную неэффективность и желание убежать от жестокого и обнищавшего режима.

Система не работает

Двое заключенных обмениваются опытом в тюрьме. Один из них спрашивает:

— Ты по какой статье сидишь, уголовной или политической?

— По политической, конечно. Меня вызвали в райком партии, чтобы я починил им водопровод. Я осмотрел и сказал, что он никуда не годится, нужно менять всю систему. Вот и схлопотал семь лет«.

Разведчик

Советского разведчика тщательно готовят к заброске в США. У него американский паспорт, он безупречно говорит по-английски и готов подтвердить каждый эпизод своей вымышленной биографии. Но его вычислили и схватили в первый же день пребывания в США. Почему? Поставив свой автомобиль на парковку, он снял дворники со стекол и унес их с собой.

Японец

Японского специалиста направили в Советский Союз, чтобы отрегулировать станок, сделанный в Японии. Японец работал по восемь часов в день, ни с кем не разговаривая. За месяц он закончил свою работу и перед отъездом сказал со слезами на глазах: «Я просить прощения. Я быть хороший работник. Я знать солидарность с трудящимися, но я иметь контракт и нужно работать. Просить прощения за не участвовать в вашей долгой забастовке».

Да здравствует Париж!

Рабиновича отправили за границу в служебную командировку.

По прибытии в Польшу он отправил телеграмму: «Да здравствует свободная Варшава! Рабинович».

По прибытии в Чехословакию он отправил телеграмму: «Да здравствует свободная Прага! Рабинович».

И, наконец, он прибыл в Париж и телеграфирует: «Да здравствует Париж! Свободный Рабинович».