Когда Запад наложил на российскую экономику санкции в ответ на аннексию Крыма и слабо завуалированную интервенцию на Восточную Украину, Кремль и многие прокремлевски настроенные СМИ отреагировали на это пренебрежительно.

Согласно кремлевской (безусловно, своекорыстной) точке зрения, эти санкции должны были ударить по самим Европе и Америке. Предполагалось, что они не только не навредят российскому бизнесу, но и дадут местным предпринимателям возможность увеличить свою долю рынка. Кремль по этому случаю даже откопал в анналах экономики развития такой почти забытый термин, как «импортозамещение», характеризующий, процесс, который должен был начаться. Фактически, он утверждал, что западные санкции и разумная девальвация рубля на деле принесут пользу, оживив российскую промышленность.

Сбылись ли эти прогнозы? Не совсем! Когда рубль рухнул, уменьшив покупательную способность российских домохозяйств, импорт, действительно, снизился. Вот данные Росстата о том, что произошло (с учетом инфляции) с импортом за последние несколько лет.

За период со второго квартала 2014 года по второй квартал 2015 года объем российского импорта в рублях уменьшился на 30% (объем экспорта в рублях, напротив, даже вырос). Это неудивительно. Когда валюта так сильно обесценивается, как рубль в прошлом году, импорт обычно серьезно страдает.

Однако как же обстоят дела с российским производством? Занял ли российский бизнес позиции, освобожденные западными товарами, которые стали недоступными для многих российских покупателей?

Пока ответ на этот вопрос определенно остается отрицательным. По официальным данным Росстата, за первую половину 2015 года российское производство сократилось примерно на 2,8%. Какой-то рост отмечается только в сельском хозяйстве (2,4%), добыче полезных ископаемых (2,4%) и государственном управлении (0,7%). Отрасли российской экономики, в которых господствует частный бизнес, сильно пострадали. Особенно досталось сектору розничных продаж, сократившемуся за шесть месяцев почти на 9%.

Пока кризис не сделал российскую экономику ни более гибкой, ни более ориентированной на предпринимателей, ни более динамичной. Напротив, он еще прочнее привязал ее к старой модели роста, опирающейся на госсектор и природные ресурсы. Хотя одна из немногих вещей, не вызывающих разногласий в российском обществе, — это представления о том, что старая модель себя исчерпала и ее давно пора менять, в реальности происходит нечто противоположное: она укрепляется и разрастается. Российский бизнес не рвется занимать места, освобожденные западными фирмами, а, напротив, слабеет из-за масштабного спада во всех областях кроме нефтегазового сектора и государственного управления.

Многие умные люди давно это прогнозировали, справедливо предсказывая, что рост трений с Америкой и Европейским Союзом усилит именно те области российской экономики, которые Запад хотел бы ослабить.

Разумеется, эта тенденция не будет сохраняться вечно. В какой-то момент девальвация рубля приведет к восстановлению промышленного производства. Однако сейчас вполне очевидно, что пока российская экономика продолжает страдать, а оптимистические иллюзии правительства насчет «импортозамещения» не подтверждаются реальностью. Чтобы Россия смогла всерьез воспользоваться преимуществами девальвации, необходимы намного более глубокие и болезненные реформы, которые ударят по карману многих людей с хорошими политическими связями.

Нет, российская экономика не «рушится», однако ее нынешние показатели показывают, что ее глубоко укоренившиеся проблемы — в частности, слабые права собственности и общая неприязнь к инвестициям — до сих пор не решены и даже не уменьшились. Кремль, конечно, может притвориться, что это не имеет значения, но реальность от его притворства не изменится.