В последние годы Россия порвала со своей исторической традицией искать пути развития на Западе. Вместо этого Путин обратил взор на Китай, и две страны принялись выстраивать мощную Евразию, в которой Россия может получить власть, какой Запад не захотел ей дать в Европе.

После украинского кризиса 2014 года Запад подчеркнул, что Россия подорвала доверие к себе и отношения, которые после распада Советского Союза в 1991 году были во многом на нем основаны.

Для России это тоже была драма. Она посчитала, что не может доверять Западу, и оборвала 300-летнюю традицию ориентированной на Запад политики.

Всю тысячелетнюю историю России можно описать как одну непрерывную попытку избежать экономической изоляции. Все время с распада Киевской Руси и вторжения монголов в XIII веке Россия стремилась к модернизации и экономической интеграции с окружающим миром.

Столбовским мирным договором 1617 года Швеция ограничила возможности России в международной торговле: русские товары нужно было переправлять через шведские воды, а уроженцев России могли просто не пускать в порты.

После победы над Швецией в начале XVIII века Россия при Петре Великом впервые закрепила за собой статус европейской морской державы. И окружающий мир воспринял это как вызов. Британская и американская политика с тех пор постоянно пытались не дать русским выйти из изоляции, что подчеркивал, например, известный американский исследователь Николас Спикмен (Nicholas Spykman).

Франция и Великобритания нанесли России унизительное поражение в Крымской войне, главной целью которой также было не пустить Россию в Европу. И усилия Великобритании по изоляции России в 1880-х годах во многом определили и будущую американскую политику сдерживания, которую США впоследствии вели в отношении Советского Союза во время холодной войны.

Хельсинкская декларация 1975 года (Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе), где говорилось о взаимных обязательствах по строительству европейского пространства, которое действовало бы согласованно, в какой-то степени изменила политику Советского Союза. Последний советский лидер Михаил Горбачев разработал концепцию «общего европейского дома», где капиталисты и социалисты могли бы жить вместе без противостоящих друг другу военных блоков.

Когда Советский Союз распался в 1991 году, к власти пришел президент Борис Ельцин, убежденный, что новая демократическая и капиталистическая Россия сможет занять свое место в Большой Европе. Но экономически ослабленная и молодая с политической точки зрения Россия была не в том положении, чтобы суметь договориться о вступлении в новую Европу.

Либеральная политика Ельцина провалилась, когда НАТО в марте 1999 года начала расширение на восток, а через несколько дней разбомбила Югославию, причем без мандата ООН. В Москве это восприняли как сигнал, что новую Европу будут создавать без России. По мере интеграции ЕС с НАТО границы Европы постепенно сдвигались на восток, к России, из-за чего она начала опасаться своего западного окружения.

В то же время НАТО усилила контроль над Балтийским и Черным морями, открывающими России доступ в океаны. В Москве всерьез испугались, что российская военно-морская база в Севастополе окажется под властью НАТО в ходе постепенной экспансии Запада, который приближался к российским границам.

Когда Владимир Путин стал президентом в 2000 году, он продолжил продвигать инициативу «Большая Европа», четко осознавая, что переговоры о Европе без границ должны вестись с позиции силы. Такую политику тогда тоже сочли империалистической попыткой России помешать европейской интеграции и демократизации. Западные страны посчитали выгодной ситуацию, когда Россия ведет дела за пределами европейских институтов, ведь если Запад единым фронтом продолжал бы расширяться в сторону России, то можно было бы создать новую Европу, основанную на ассиметричной зависимости, при которой Россия была бы более зависима от Запада, чем Запад от России.

Россия стала полностью зависимой от западных технологий, транспортных коридоров, банков и валют, а Запад делал все возможное, чтобы уменьшить зависимость от российских нефти и газа. На практике это означало, что России приходилось смиряться с тем, что западные страны все решали в одностороннем порядке.

Запад, поддержавший смену власти — или переворот — на Украине, лишил Россию многих возможностей. То, что Украину заставили выбирать между Востоком и Западом, разрушило все иллюзии Москвы по поводу потенциальной поэтапной интеграции с Западной Европой.

Антироссийские санкции вынудили Россию работать над снижением экономической зависимости от Запада. Проевропейские российские политики, такие как бывший министр иностранных дел Игорь Иванов, из-за санкционной политики утратили влияние. Проект Большой Европы, похоже, забросили, и недавно Иванов озвучил идею о Большой Евразии.

«Большая Евразия» — это проект экономической интеграции Европы и Азии в рамках суперконтинента, где Россия будет занимать центральную позицию. Россия много сотен лет находилась на задворках Европы, а Большая Евразия откроет для российских интересов совершенно новый мир. Становление Китая как мировой сверхдержавы и рост азиатских стран — это вызов мировой гегемонии США и господству Запада в целом.

С помощью Нового Шелкового пути — проекта «Один пояс, один путь» — Китай стремится захватить технологическое лидерство и усилить контроль над транспортными коридорами. Агрессивную риторику США в отношении Китая следует рассматривать именно с учетом таких проектов и новых финансовых инструментов Китая. Китай все меньше зависит от США, в то время как весь мир все больше зависит от Китая.

Такое развитие событий открывает новые возможности для России. В начале XVIII века Петр Великий смотрел на Европу, реформируя свою страну, да и в следующие 300 лет Россия равнялась на Западную Европу и Запад в целом. Но когда идея Большой Европы в 2014 году умерла, России впервые в истории пришлось искать партнеров за пределами Европы и США.

За последние шесть лет Россия и Китай наладили прочное сотрудничество в технологиях, энергетике и транспортных коридорах, в том числе в Арктике. Проекты финансируются через созданные недавно инвестиционные банки и с помощью новых платежных систем. Сегодня значительная доля торговли между Россией и Китаем осуществляется при использовании валют этих двух стран и независимо от доллара США. То, что Запад поначалу считал браком по расчету, превратилось в стратегическое партнерство в рамках Большой Евразии, которая сейчас занимается реорганизацией значительной части мировой экономики.

После Второй мировой войны США стали сверхдержавой, установив контроль над ведущими отраслями промышленности, технологиями, транспортными коридорами, банками, а также благодаря доллару. Сегодня Соединенные Штаты, похоже, постепенно теряют свои позиции и вынуждены добиваться лояльности союзников путем санкций. Судя по тому, как развиваются события, если изменится картина экономических зависимостей, то за ней последует и политическая лояльность.

Такие европейские страны, как Италия, Греция, Польша, Австрия, Люксембург, Швейцария, Венгрия, Чехия и другие, присоединились к китайском проекту «Один пояс, один путь». Они покупают китайские технологии и участвуют в российских энергетических проектах. Самые значительные европейские страны с 2015 года участвуют в китайском проекте Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. И все это происходит, несмотря на возражения американцев и угрозы обложить санкциями даже собственных союзников, которые, похоже, сейчас стремятся к большей экономической независимости от ослабленных США.

Стратегия России по выходу из исторической изоляции — это евразийская экономическая интеграция при сотрудничестве с Китаем. Нежелание западных стран интегрировать Россию в Европу после холодной войны теперь поставило весь Запад перед дилеммой. Вероятно, Россия и слишком велика, чтобы ее можно было включить в Европу в качестве союзника. Но отвергнуть ее означало обеспечить мощного союзника Китаю. 

США признают, что конфронтация Запада с Россией, Китаем и Ираном лишь еще больше сближает эти страны друг с другом. Похоже, Франция и Германия особенно ясно осознали, что политика по России провалилась. Они поняли, что Европа сама должна взять на себя ответственность за свое будущее в свете нынешней слабости США. Но политических идей о том, как реформировать наши институты времен холодной войны и дать России место в Европе, до сих пор так и нет.