Конечно, можно было предугадать, что российские власти не будут особо церемониться с процедурой проведения референдума о конституционных поправках. По старой советской и постсоветской традиции важно не как проголосуют, а как посчитают. Но то, что голосование будет проходить при откровенном игнорировании всяческих норм приличия; что бюллетени будут бросать в урны, установленные прямо в открытых багажниках машин; что можно будет проголосовать несколько раз подряд — такого даже самые откровенные критики «управляемой» демократии представить себе не могли.

Еще недавно фальсификаторы выборов в России прятались от камер наблюдения. Еще недавно оказаться заснятым в сюжете, демонстрирующем подтасовку бюллетеней, казалось позором. Теперь на все это властям откровенно наплевать: режим рассчитывает на управляемость, но даже декорация демократии ему больше не нужна.

Из этого нужно сделать простой вывод: Владимиру Путину очень нужно это «обнуление». Ему необходимо если не остаться у власти до середины 30-х годов текущего столетия, то, по крайней мере, зафиксировать, что только он один решает, когда уходить.

И тут возникает вопрос: а зачем ему именно такое кондовое решение вопроса о продлении своего правления? Ведь еще не так давно, после второго срока президентства, у Путина не было абсолютно никаких проблем с перемещением на премьерский пост — хотя уже тогда звучали призывы к «национальному лидеру» переписать конституцию и остаться на следующий срок. И абсолютно никаких проблем с возвращением — хотя и тогда многие сомневались, неужели «местоблюститель» Дмитрий Медведев так спокойно возьмет и уйдет с президентской должности.

Что же сейчас произошло? Какие-то великие цели? Стремление завоевать Украину? Поглотить Беларусь? Войти в историю собирателем славянских земель? Так все это можно делать и с любой другой должности — какого-нибудь председателя Госсовета или главы правительства. Например, нападение России на Грузию состоялось как раз тогда, когда президентом был Медведев, но ни у кого в России не было сомнений, что решающее слово в решении о нападении на соседнюю страну было именно за Путиным.

Нет, тут другое объяснение, характеризующее любого стареющего диктатора: потеря доверия ко всем, кто его окружает. Двенадцать лет назад у Путина могла быть абсолютная уверенность в лояльности Медведева, как и любого другого царедворца. И не было животного страха перед потерей власти, даже если вдруг он просчитается.

Сейчас никакого доверия нет — есть только страх. Потому что третий и четвертый сроки Путина по масштабу злодейств превзошли первый и второй. И если наследник национального лидера захочет доказать при живом Путине, что, пользуясь советским определением роли Сталина, «в деятельности Владимира Владимировича была и отрицательная сторона» — тогда Путину мало не покажется.

Поэтому он должен оставаться на посту, с которого никто не сможет его снять. И на должности, которая обеспечивает полный контроль над армией и спецслужбами. Путин уверен, что именно эта должность — гарантия его безопасности. И ради нее готов пойти даже на позорный референдум в багажнике.

В этом состоит его главная ошибка. Потому что Путина защищает вовсе не его должность, а уверенность элиты, что именно этот человек оберегает интересы обкрадывающих Россию проходимцев. И уверенность общества, что именно с Путиным связано если не благосостояние, то стабильность.

Однако клановые балансы Путин за последние годы разрушил. Российская стабильность на фоне экономического кризиса и пандемии доживает последние месяцы. Сам президент больше не выглядит энергичным лидером, способным проводить страну через трудности. Да он, собственно, и не был им никогда: просто отсвечивал нефтедолларами.

Подтверждение этому мы можем найти в самом тексте поправок — о которых, кстати, в голосующем народе мало что известно. Ведь все говорят только об «обнулении», пресса на другом намеренно не сосредоточилась — а там есть куда более важные нюансы. Например, добавится пункт в одну из статей, согласно которому «президент Российской Федерации, прекративший исполнение полномочий в связи с истечением срока его пребывания в должности либо досрочно в случае его отставки или стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия, обладает неприкосновенностью». А еще о том, что иные гарантии президенту, который прекратил исполнение полномочий, могут быть определены федеральным законом (и он наверняка будет принят). А лишить его неприкосновенности может, сугубо теоретически, Совет Федерации, но «только на основании выдвинутого Государственной Думой обвинения в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, подтвержденного заключением Верховного Суда Российской Федерации», и только при том, что за это решение проголосуют не менее двух третей и сенаторов, и депутатов, а с самой инициативой выступят не менее трети депутатов Государственной Думы, «и при наличии заключения специальной комиссии, образованной Государственной Думой». В общем, вместо такой длинной статьи могли просто написать — «никогда», и на этом успокоиться.

Но диктатора хранит не должность, а преданность соратников и доверие населения. То, что сам Путин больше не доверяет никому — уже сам по себе плохой сигнал ему самому: скоро никто не будет доверять Путину, и, тем более, верить в него.

Диктатор Доминиканской республики, генералиссимус Рафаэль Трухильо, который, подобно Путину, усаживал в президентское кресло марионеток и продолжал править страной, благополучно отработал четыре срока (не подряд) и продолжал оставаться правителем еще девять лет, занимая должность…представителя Доминиканской республики при Организации американских государств. Даже не председателя Госсовета!

И заговор против Трухильо стал вовсе не результатом изменений в конституции, которую генералиссимус честно соблюдал. Он стал результатом общей усталости от бесконечного бессмысленного правления. Да, от диктаторов устают — какие бы должности они не занимали и в какие бы багажники не требовали бросать бюллетени в свою поддержку.