Порой международная дипломатия включает в себя проверку на вшивость. 4 февраля 1945 года, то есть ровно 70 лет назад, стартовала Ялтинская конференция. За одну неделю Уинстон Черчилль, Франклин Рузвельт и Иосиф Сталин спланировали судьбу послевоенного мира. Им пришлось собирать воедино разорванный на части континент и в процессе обсуждать противоречивые внутренние и внешнеполитические интересы. Однако им также пришлось провести целую неделю в одном месте, то есть делить трапезы, вместе напиваться и спасаться от постельных клопов.

Ялта — это курортный город на Крымском полуострове, и до него было так трудно добраться, что Уинстон Черчилль даже сказал: «Мы не смогли бы найти худшего места во всем мире».

Ялтинская конференция представляла собой и попытки пройти по туго натянутому канату, и затянувшуюся вечеринку. В распоряжении каждого лидера и сопровождавшей его делегации был дворец: в Ливадийском дворце разместились Франклин Рузвельт и американцы, Черчилль и его делегация остановились в Воронцовском дворце, а Сталин и его приближенные — в Юсуповском дворце. В некоторых смыслах «большая тройка» жила роскошно.

Однако, несмотря на внешние признаки роскоши, участникам конференции приходилось мириться с теснотой, разрушенным войной ландшафтом за окнами и совершенно банальными неудобствами жизни вдалеке от дома. Их пребывание там было, с одной стороны, овеяно роскошью, с другой — разрухой. У каждой делегации был свой дворец, но Уинстон Черчилль назвал Ялту «Ривьерой Аида». За ужином им подавали множество разнообразных блюд, но при этом им приходилось часами стоять в очереди в туалет.

Ялта вошла в историю как дипломатический парадокс: порой для заключения исторических соглашений не требуется решимость и воля, а нужны лишь бессодержательные светские разговоры и много алкоголя.

Пока некоторые представители трех сторон ощущали на себе мощное давление истории, Черчилль пользовался возможностью, чтобы пить. Он любил поздно вставать по утрам, и, как у многих других участников конференции в Ялте, в его комнате всегда была водка. Если верить записям советника Рузвельта Гарри Хопкинса (Harry Hopkins), Черчилль также считал, что виски «хорошо помогает от тифа и смертелен для вшей».

На конференцию в Ялту Черчилль привез свой любимый портсигар, а его помощники всегда были готовы заполнить его: как пишет Рик Аткинсон (Rick Atkinson) в книге «The Guns at Last Light», британцы привезли на конференцию 500 сигар.

Хотя делегации жили во дворцах, последние не были достаточно хорошо оснащены, чтобы принять сотни людей. Одной из главных проблем стали санузлы. В Ливадийском дворце было всего девять туалетов на более чем сотню человек. Дополнительные «туалеты» были выкопаны в парке рядом с дворцом.

Этот кошмар продолжался на протяжении всей конференции. Только у Черчилля и Рузвельта были собственные туалеты, в то время как Сталин тоже стоял в очереди. Что еще хуже, горничные входили в комнаты, даже не удосуживаясь постучать.

Предполагалось, что в Ливадийском дворце будет проведена дезинсекция, однако наличие постельных клопов, вшей и других «жутких тварей», как выразилась Анна Рузвельт, доказывало обратное. Даже за ужином нельзя было чувствовать себя в полной безопасности, потому что под столами прятались комары. Всю неделю, пока проходила конференция, американцы и британцы страдали от невыносимого зуда, однако решение, которое им предлагалось, было ненамного приятнее: солдаты обрабатывали помещения инсектицидом ДДТ.

Мужчинам приходилось спать в комнатах по шесть-девять человек, и на кроватях лежали очень тонкие матрасы — настолько тонкие, что, как написала Анна, «я чувствовала пружины».

Лидеры устраивали ужины в своих дворцах, и это всегда были веселые мероприятия с огромным количеством алкоголя — хотя и с некоторыми признаками геополитической напряженности.

После ужина в первый полный рабочий день Рузвельт расстроил Сталина, рассказав ему, что в шутку называет его «дядей Джо». Однако дядя Джо пережил эту обиду и немного позже стал более общительным и веселым.

8 февраля Сталин пригласил гостей на ужин на свою дачу. Кэтлин Харриман (Kathleen Harriman), дочь дипломата Аверелла Харримана (W. Averill Harriman), отметила, что Сталин «веселился от души, был прекрасным хозяином, а три его речи были великолепны». Все присутствующие отметили, что вождь был в прекрасном настроении. Сталин часто произносил длинные тосты (и очень много пил, хотя ходили слухи, что он отпивал только половину рюмки водки, а потом запивал ее водой).

Черчилль и Рузвельт охотно вторили пропитанным алкоголем похвалам Сталина: в одном из своих тостов Рузвельт сказал, что атмосфера вечера была «семейной».

Вскоре после известной фотосессии 9 февраля, когда Сталин и Черчилль решили тоже сесть, чтобы физический недостаток Рузвельта был не так заметен, Ялта снова превратилась в город-призрак. Как писал Джозеф Персико (Joseph Persicoм) в своей книге «Центурионы Рузвельта» (Roosevelt's Centurions) и как говорилось в записях Госдепартамента, стороны обменялись множеством подарков. Среди тех подарков были вино, красная икра и крепкие сигары для американцев, а русские получили изготовленные по специальному заказу медали. Вместо чаевых британским и американским гостям посоветовали давать обслуживающему персоналу сигареты, конфеты и жвачку.

Тем не менее делегации постарались покинуть Ялту как можно быстрее. 11 февраля Рузвельт уехал в 4 часа вечера, и Черчилль, который ранее планировал остаться немного дольше, поспешил последовать его примеру. Как написала Сара Черчилль, Сталин «исчез подобно джинну».

После чего кишащее клопами, пропитанное алкоголем и лишенное туалетов место под названием Ялта стало частью истории.