На саммите ЕАЭС в Петербурге 6 декабря Александр Лукашенко демонстративно, перед телекамерами навязал российскому коллеге дискуссию о несправедливой, с точки зрения Минска, цене на газ. Критиковал он евразийскую интеграцию и за другие траблы, но этот обмен репликами был особенно красноречивым.

Владимир Путин, похоже, чувствовал себя неуютно и, скорее, оправдывался. Предложил продолжить разговор без лишних глаз и ушей. «Когда пресса займется другим делом, покинет этот зал, мы подискутируем», — несколько двусмысленно пообещал российский президент.

Почему же Лукашенко пошел в атаку именно сейчас, когда отношения между союзниками вроде как миновали очередную острую фазу? Каковы шансы, что Минск добьется своего в энергетических и прочих спорах с Москвой? И что будет, если не добьется?

Чтобы Москва не оттянула сроки?

После череды трудных переговоров двух лидеров летом и в первой половине осени Москва уже пошла на некоторые уступки и дала обещания. Например, стала снова перечислять деньги по схеме перетаможки нефти. Начались переговоры о компенсации потерь белорусского бюджета из-за налогового маневра в российской нефтянке.

В российских СМИ и даже заявлениях официальных лиц делались намеки, что Москва может отодвинуть запуск единых рынков нефти, газа и нефтепродуктов, намеченный на 2025 год, сказал эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич. Он предполагает, что белорусский руководитель «предпринимает превентивные действия, чтобы не допустить этой оттяжки», пытается сыграть на опережение, отрезать Москве пути отступления от договоренностей.

В Петербурге Путин подчеркивал, что «сегодня у Беларуси [цена газа] — 129 долларов за тысячу кубометров, в следующем году будет 127, а в ФРГ — 250». Лукашенко горячо возразил: «Туда еще три тысячи километров качать надо, поэтому у них и цена такая».

Вдобавок он снова творчески использовал тезис «в одном окопе гнили», не раз опробованный в газовых спорах с союзником. «Мы имеем худшие условия, чем Германия… Вроде воевали против Германии вместе, а наши люди, еще не умершие после войны, имеют такую ситуацию», — пожаловался Лукашенко.

Тезис, конечно, не рыночный, да и чисто арифметически ветераны той войны потребляют ничтожную долю газа. Но ведь Россия сама любит с пафосом поспекулировать на военной теме. Так что получает той же монетой.

Это лишь разминка?

Впрочем, использовал Лукашенко не только пафос, но и строгую арифметику: тариф Газпрома на транспортировку природного газа из Ямало-Ненецкого автономного округа до границы Белоруссии составляет почти три доллара за тысячу кубометров на 100 километров, а внутренний тариф в России — порядка одного доллара.

«С учетом этих обстоятельств газ нашей стране на границе со Смоленской областью обходится почти в 130 долларов за тысячу кубов, а установленная оптовая цена для потребителей той же Смоленской области, субъектов хозяйствования — 70 долларов, почти в два раза ниже. Простой вопрос: как конкурировать в этой ситуации?» — доказывал свою правду Лукашенко.

Вдобавок и сегодня цена газа для Белоруссии не вполне рыночная, «преференциальная», заявила белорусский эксперт в области энергетики Татьяна Манёнок. Другое дело, что белорусской стороне «важно договориться о траектории движения к равным ценам».

Пока же в самой России не определена стратегия развития внутреннего газового рынка, добавила собеседница. Она прогнозирует, что на газовых переговорах с Минском, поскольку де-факто речь идет о субсидиях партнеру, Москва тоже попробует что-то выторговать, захочет «встречного движения Беларуси в плане реализации каких-то проектов, в том числе, возможно, политических».

К слову, Путин в дискуссии с Лукашенко, согласившись, что «мы должны стремиться к полной унификации [газовых тарифов]», заметил, что «для этого нужно время и другой уровень интеграции между нашими странами».

Что имеется в виду? Некогда Кремль пытался навязать в ЕАЭС валютный союз, политические надстройки, но не получилось. Сейчас может потребовать как минимум большей политической лояльности: не финтить в украинском вопросе, не заигрывать (как они там в Москве считают) с Западом и т.п.

Если Москва сильно урежет энергетический грант, то белорусская экономика может снова впасть в рецессию, как это было в 2015-2016 годах, считает Карбалевич. Впрочем, добавляет он, пока не факт, что этот грант будет урезан.

В любом случае эксперт не ожидает значительной трансформации отечественной экономики. Да, по итогам кризиса 2015-2016 годов приняты решения, направленные на либерализацию бизнеса, будет вынужденно сокращаться бюджетная поддержка госпредприятий. Но в целом те процессы, что мы видим сегодня, — это не реформы, а скорее «просто естественное отмирание отжившего», считает собеседник.

Нефтяная интрига: скидка или трансферт?

Также Карбалевичу не вполне понятно, почему Лукашенко напирает на газовый вопрос, в то время как цена налогового маневра в российской нефтянке для Белоруссии намного больше.

Напомню, что вероятную дыру в бюджете, если реализуется худший сценарий (ноль компенсации), белорусское правительство оценивает в 10 миллиардов долларов. За такой куш наверняка предстоит отдельная эпическая битва. И сегодняшняя перепалка с Путиным по газу — возможно, только разминка для Лукашенко.

При этом немаловажно и то, в какой форме Москва станет компенсировать последствия налогового маневра. Минск хочет нефтяной ценник со скидкой, российская сторона готова говорить о бюджетных трансфертах.

Второй вариант для белорусских властей значительно неудобнее. Потому что при неважном, с точки зрения Кремля, поведении партнера трансферты можно придержать, как это происходит сейчас с траншами кредита по линии Евразийского фонда стабилизации и развития.

Короче, Москва хочет взять на крючок, Лукашенко же, естественно, попытается этого избежать.

После сегодняшнего заседания Высшего Евразийского экономического совета белорусский президент сообщил журналистам, что извинился перед Путиным за резкость и намерен встретиться с ним в декабре, чтобы «не войти с нерешенными проблемами в новый год».

Реверанс не означает, однако, что дальше союзники будут ворковать как голубки.