Одно из самых мрачных опасений по поводу конфликта в Сирии — особенно с тех пор, как Россия начала полномасштабное военное вмешательство в 2015 году, — было связано с тем, что из-за недопонимания или чрезмерной реакции все большее число воюющих в стране иностранных военнослужащих могут вступить в прямой конфликт друг с другом. И начнется более масштабная и более опасная война (более опасная — для всех стран, кроме Сирии; для сирийцев она была настоящим адом на протяжении семи лет). А поскольку этот опасный сценарий теперь происходит довольно регулярно, различные участники этого процесса в Сирии просто пожимают плечами и продолжают свой грязный бизнес. И когда отмечаешь это, либо наступает облегчение, либо возникает тягостное, удручающее чувство.

Последний инцидент произошел в понедельник, когда у побережья близ города Латакия, где расположена российская авиабаза, сирийскими зенитными ракетами был сбит российский военный самолет, в результате чего погибли 15 военнослужащих, находившихся на борту. После трагедии Россия обвинила в этом не своих сирийских союзников, а израильтян. Как заявили в Министерстве обороны России, израильские самолеты, находившиеся в этом районе, «подставили российский Ил-20 под огонь средств ПВО Сирии». Израильские силы обороны в своем заявлении в «Твиттере» признали, что нанесли авиаудар по «объекту сирийских вооруженных сил», но заявили, что к тому времени, когда был обстрелян российский самолет, израильские самолеты уже вернулись в израильское воздушное пространство. Силы обороны Израиля заявили, что возлагают ответственность за этот инцидент на режим Асада, а также на Иран и «Хезболлу».

Как бы там ни было, дипломатический конфликт быстро закончился. После телефонного разговора между президентом России Владимиром Путиным и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху Путин заявил, что причиной инцидента стала «цепь трагических случайных обстоятельств».

Нетаньяху и Путин недавно провели ряд важных встреч, в том числе в июле, после чего израильский лидер заявил, что Россия согласилась с тем, чтобы иранские формирования не приближались к границам Израиля — в обмен на то, что Израиль согласится на продолжение правления Асада. А несколько дней спустя израильские проблемы, судя по всему, стали одной из главных тем на саммите Трампа и Путина в Хельсинки. Путин хотел бы быть лидером, который ведет переговоры об условиях мирного урегулирования в Сирии, — естественно, на его условиях — и знает, что не может этого сделать, пока израильтяне не будут чувствовать себя в относительной безопасности. А это задача непростая, учитывая, что частью любой окончательной сделки, скорее всего, будет условие оставить у власти Асада, которого поддерживает Иран.

Все это говорит о том, что даже если русским и надоело, что Израиль наносит авиаудары рядом с ними, и они обвиняют израильтян в убийстве 15 военнослужащих в понедельник, Путин в политическом плане не особо заинтересован в том, чтобы поднимать из-за этого большой шум.

Теперь, когда россиян убивают не повстанцы или террористы, а военные других стран, это становится чем-то вроде повторяющегося сценария. Наиболее ярким подобием этого инцидента является случай, произошедший в 2015 году, когда турецкие истребители F-16 сбили ракетой российский истребитель.

Хотя тогда это стало серьезным дипломатическим инцидентом, российско-турецкие отношения с тех пор значительно улучшились на фоне ухудшения отношений обеих стран с Европой и Соединенными Штатами. Ранее в понедельник Путин и президент Турции Реджеп Эрдоган объявили о возможном заключении важного соглашения по предотвращению кровопролитного военного наступления в Идлибе.

В феврале этого года произошел еще один инцидент, когда США нанесли авиаудар по позициям проасадовских сил, которые предположительно атаковали курдские позиции, в результате чего погибли воевавшие в составе этих сил россияне (по разным оценкам, от «нескольких десятков» до примерно 300 человек). Даже когда госсекретарь Майк Помпео во время слушаний при утверждении его кандидатуры с гордостью заявил о гибели «пары сотен россиян», Россия в своих заявлениях об этих инцидентах не заостряла внимания на этой атаке, преуменьшая ее значение и подчеркивая, что погибшие не были военнослужащими российской армии, а «добровольцами».

Россия находится в Сирии в очень странном положении. Она является, можно сказать, ключевой внешней силой, участвующей в конфликте. И, что более впечатляюще, имеет достойные отношения (или, по меньшей мере, рабочие отношения) с большинством других ключевых игроков, многие из которых находятся в открытом конфликте друг с другом: режимом Асада, саудитами и государствами Персидского залива, Ираном, Израилем, Турцией, курдами, Соединенными Штатами (этот последний случай немного сложнее).

Из-за этих непростых отношений Россия, похоже, не в состоянии предпринимать ответные меры и даже высказывать серьезные возражения, когда один из этих игроков убивает ее военных — случайно или в некоторых случаях преднамеренно. А это не может служить стимулом и воодушевлять воюющих в Сирии военнослужащих и «добровольцев», которых Путин подвергает опасности.