Четвертая инаугурация президента РФ Владимира Путина, состоявшаяся 7 мая, была спланирована до совершенства. Как и каждая инаугурация российского президента, начиная с первой, она проводилась за несколько дней до традиционного военного парада ко Дню Победы (9 мая). Вероятно, Путин надеялся, что эти два знаковых помпезных шоу прервут поток плохих новостей, преследующих Россию с момента его переизбрания. Пожар в Кемерове, в результате которого погибли десятки людей, вызвал волну общественного возмущения.

Он совпал с протестами против токсичных мусорных свалок в Московском регионе. Затем был дипломатический скандал, вызванный химическим отравлением в Британии. Правда, его перекрыли волнения из-за новых санкций США против российских чиновников и олигархов. Путин пытался создать какую-то положительную повестку дня, но это не прекратило поток неутешительных новостей. Жестко подавленные протесты по всей России 5 мая стали ярким контрастом торжеству власти улицы в Армении, которое, кстати, застало Москву врасплох. И, вероятно, наиболее символичные события: накануне путинской инаугурации истребитель Су-30СМ потерпел крушение в Сирии, а вертолет Ка-52 разбился за день до парада Победы. Каждый инцидент забрал по две жизни.

Сирия продолжает оставаться источником плохих новостей, подрывая позиции России как главного гаранта долговечности режима Башара Асада. Декларация Путина о «победе» стала бессмысленной в условиях новой послеисламской государственной фазы сирийской войны, в ходе которой Турция перешла в наступление против курдских сил, а Иран вступил в прямой конфликт с Израилем. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху решил посетить парад в Москве. Он хотел убедиться, что в случае массовых ударов по иранским силам в Сирии, Израиль не столкнется с ответными действиями со стороны российской противовоздушной обороны. Россия могла попытаться предупредить Тегеран о рисках новой эскалации. Но для руководства Ирана, Путин, стоящий с Нетаньяху на Красной площади, выглядел куда красноречивее, чем слова замминистра иностранных дел Сергея Рябкова. У Турции нет проблем с израильскими или американскими авианалетами, а вот с условиями контракта на импорт российских ракет класса «земля-воздух» С-400 — есть. Поэтому Москва стремится укрепить связи с этим стратегическим партнером, наконец, сняв запрет на импорт турецких помидоров.

Выход США из ядерной сделки с Ираном — это спад политического маневрирования России на Ближнем Востоке, даже если Москва окажется по одну сторону с Европейским Союзом против этого нарушения многостороннего соглашения. Другой провал связан с тем, что США и Северная Корея быстро строят мосты. Пусть российские эксперты и относятся скептически к запланированному на середину июня саммиту в Сингапуре. Южная Корея и Китай активно развивают возможности по денуклеаризации, фактически вытеснив Россию из процесса кризисного управления. Китайское руководство воспринимает Россию как само собой разумеющееся. Поэтому ни один чиновник из Пекина не присутствовал на инаугурации Путина, где почетными гостями были бывший канцлер Германии Герхард Шредер и, неожиданно, звезда боевиков Стивен Сигал.

Эту помпезную церемонию испортило насилие в центре Москвы: ОМОН и наемные бригады псевдоказаков разогнали мирный митинг, организованный антикоррупционным блогером и оппозиционным лидером Алексеем Навальным. Вероятно, так потрясенный неожиданной победой массовых протестов в Армении, Кремль продемонстрировал нулевую терпимость к любой протестной деятельности. Москва восприняла усугубляющиеся беспорядки в Ереване как незначительную шумиху. И игнорировала их — до неожиданной победы. Серж Саргсян, президент Армении, решил сказать «я был неправ» вместо того, чтобы использовать силу. Придворные Путина, уделяя мало внимания уникальной силе политической культуры Южного Кавказа, не поняли такого решения. Путин много лет позиционировал себя чемпионом контрреволюции, осуждая митинги на Украине и в арабском мире, называя их «хаосом», управляемым США. Но революция в союзной Армении застала его врасплох; и теперь российская пропагандистская машина пытается объяснить это. Новоизбранный премьер-министр Армении Никол Пашинян, безусловно, будет поддерживать тесные экономические и военные связи с Россией. Но его выдающийся успех подорвал доверие к Путину как к гаранту безопасности постсоветских автократов.

Никакая агрессивная риторика не может скрыть того, что Россия неспособна реагировать на вызовы внешнего мира. Как и количество танков или ракет, проходящих через Красную площадь, не способно замаскировать слабеющую экономическую базу этого милитаризма напоказ. Путин издал указ с амбициозными экономическими и социальными целями. Но эксперты отмечают, что цели превратить российскую экономику в пятую по величине в мире уже десять лет. Однако у нее по-прежнему практически нет шансов на успех. Необходимость преодоления стагнации очевидна. Поэтому в российском политикуме стали ожидать новое реформистское правительство. Когда Путин вновь назначил Дмитрия Медведева на пост премьер-министра, это стало разочарованием. За исключением дохода, вызванного резким ростом цен на нефть, экономический рост России можно назвать вялым. Единственное, что будет продолжать расти — это коррупция. Новые санкции США нивелировали все восхищение от начала нового политического периода в России.

В мире происходит слишком много разных революций, чтобы кого-то всерьез интересовал старомодный военный парад в Москве. Россияне по-прежнему считают, что главное достижение Путина — восстановление статуса РФ как уважаемой великой державы. Но при всем самовосхвалении этого затянувшегося правления, в такую реконструкцию вряд ли кто-то верит. Даже внутреннее принятие этого устаревшего инаугурационного шоу не может считаться само собой разумеющимся. После летнего перерыва, переполненного волнением от проведения чемпионата мира по футболу, вопрос «а что дальше?» неизбежно возникнет вновь. И если лучший ответ в этом случае — медленная деградация, то недовольные станут требовать большего.