Владимир Путин мастерски манипулирует людьми, говоря им то, что они хотят услышать. И он сделал это в очередной раз, объявив о «выводе» войск из Сирии, в то время как он просто перераспределял там свои силы и продвигал проводимые Россией «мирные переговоры» между Башаром Асадом и повстанческими группировками, с которыми может ужиться режим.

Путин не намерен никуда уходить. Он занял сильные военные позиции в Сирии — военно-воздушную базу недалеко от Латакии и военно-морской порт в Тартусе, — и срок их аренды составляет 49 лет. Но наиболее опасным аспектом распространяемой им иллюзии является то, что он мог отмежеваться в Сирии от Ирана таким образом, который позволит США сдерживать российского партнера, поддерживающего диктатуру Асада.

Эта несбыточная мечта все больше приходится по вкусу американским политическим деятелям, которые отвели себе второстепенную роль в Сирии, за исключением борьбы с ИГИЛ (организация признана террористической и запрещена в России — прим. ред.), и началось это еще при администрации Барака Обамы (Barack Obama). Дело в том, что, если Америка хочет сдержать растущее влияние Ирана в Сирии, то расчет на Путина — это неверная стратегия.

Выгнать иранцев будет трудно: они укрепляют свои позиции в Дамаске (где Иран уже многие годы скупает недвижимость), в южной Сирии, Алеппо и в других местах. Корпус стражей иранской революции (КСИР) и его приспешники рассеялись по всей стране.
Администрация Обамы ничего не предпринимала, чтобы воспрепятствовать российскому военному присутствию в Сирии, и администрация Трампа последовала ее примеру. Однако Белый дом Трампа неоднократно отказывался — по крайней мере, на словах — смириться с постоянным военным присутствием Ирана в Сирии. И на то есть веские основания: разрешение Ирану сохранить его базы в Сирии почти лишит смысла недавно опубликованную американскую стратегию сдерживания.

США провели переговоры с Россией «по зонам деэскалации» в Сирии, что теоретически требует вывода иранских сил, которые в большинстве своем остаются в стране. Американские чиновники не сообщили о том, что они планируют предпринимать какие-либо решительные действия, чтобы сократить присутствие Тегерана в Сирии.

Сейчас распространено представление, что Иран и Россия могут «разделиться» в Сирии после объявленного поражения ИГИЛ, и Путин в таком случае может помочь сдержать агрессивную деятельность Тегерана. Но каким конкретно образом Путин этого добьется?

Однако Тегеран может разыграть гораздо более важную партию, угрожая отказаться от путинской военной помощи: иранская коалиция защищает российские военные базы в Тартусе и Латакии. Если Иран станет врагом Путина в Сирии, то Россия потеряет все, за что она там сражалась.

В действительности в Сирии доминируют военные силы Ирана, а не России. Военный контингент Москвы состоит из нескольких тысяч человек, в задачи которых входит сохранение военных баз и поддержание военно-воздушных операций; еще есть очень ограниченное количество сил специального назначения и военной полиции, а также частные контрактники. Россия создала сирийские посреднические силы, но их количество незначительно.

Иран, в отличие от России, руководит коалицией из нескольких тысяч бойцов: своих собственных Стражей революции, сил «Кудс» и участников Басидж; сил ливанской Хезболлы; иракских шиитских ополченцев (теперь устремившихся в Сирию после освобождения Мосула); а также тысяч афганцев и пакистанцев, которых Иран завербовал, обучил и привез в Левант.  Эта коалиционная сила безусловно является наиболее мощной единой военной организацией в Сирии. Она может диктовать свои условия на территории в области наиболее важных для Тегерана вопросов.

При существующем положении дел Путин теперь спокойно относится к израильским ударам по Сирии, которые его оборонные и военно-воздушные силы могли бы выдержать и, вполне возможно, отразить. Некоторые аналитики утверждают, что это расхождение дает возможность Израилю сдержать Иран в Сирии с молчаливого согласия России.

Однако до сих пор удары Израиля были совершенно незначительными и были направлены главным образом на структуры, связанные, по некоторым данным, с химическим оружием, ракетными системами и иными современными технологиями Ирана, а не на изменение иранского влияния в Сирии в целом. Для того чтобы изменить позицию Ирана, Израилю придется предпринять широкомасштабную военно-воздушную кампанию и, вероятно, наземную операцию в Сирии, что будет уже ближе к полномасштабной войне с Ираном и его посредниками.

Израиль не заинтересован в такой войне, которая немедленно повлечет массивные удары Хезболлы по Израилю, вмешательство Израиля в Ливане, а также месть Ирана американским силам в регионе, так как Тегеран винит США во всем, что делает Израиль.

Еще одна, более трудная проблема состоит в том, что вытеснение Израилем КСИР и их иранских посредников приведет к краху режима Асада, который не может сохранить свою власть без их помощи. Израиль доказал, что он не заинтересован в обрушении режима, а для Путина этот результат будет означать отмену всех его нынешних достижений.

Любое соглашение между Россией и Израилем таким образом будет ограничено снижением иранского военного присутствия в Сирии до уровня, который будет гораздо выше того, который требуют разработанная администрацией Трампа региональная стратегия по Ирану и интересы США.

Политики могут бесконечно спорить о намерениях Путина, его тревогах, его отношении к Ирану, его желании сотрудничать с США и его целях в Сирии. Однако почти невозможно привести реальные доказательства в защиту гипотезы, что Путин хочет оказать какую-то помощь вместе с Ираном в Сирии.
Чего бы мы могли добиться в Сирии без Путина — это еще более трудная тема, но именно ее нам следовало бы сейчас обсуждать.