Россия пытается убедить весь мир в том, что ее военная мощь растет, но при этом она скрывает свои расходы с точки зрения потерь и затрат. Однако опубликованные недавно статистические данные демонстрируют удивительно низкий уровень потерь, несмотря на участие России в вооруженных конфликтах в Крыму, на востоке Украины и в Сирии.

Это стало еще одним свидетельством того, что военная стратегия Владимира Путина является намного более продуманной, чем стратегии его предшественников, которые хотели победить любой ценой. Поражение Бориса Ельцина в Чечне лишило его поддержки общества, а дорогостоящая и провальная авантюра Советского Союза в Афганистане ускорила разрушение империи. Позиция Путина намного более безопасна, что значительно усложняет попытки объяснить его подход к войне.

На этой неделе ежедневная газета «Ведомости» обнаружила данные о потерях на сайте российского правительства, посвященном закупкам. В октябре страховая компания «Согаз», владельцами которой являются несколько близких к Путину инвесторов, выиграла тендер на страхование российских военнослужащих на случай смерти и ранений. Все находящиеся на действительной службе застрахованы. Это призывники, профессиональные контрактники, офицеры. В 2016 году общее количество застрахованных составило 1191085 человек.

Помимо требований и таблиц вероятности, Министерство обороны, организовавшее этот тендер, опубликовало данные о количестве заявлений о выплате страхового возмещения за период с 2012-го по 2016 годы. Из этих заявлений 3198 имели отношение к гибели военнослужащих. Смерть людей необязательно приходится на тот же год, когда было подано требование, однако их число должно быть близким к истинному количеству потерь.

Эти цифры оказались ниже предыдущих показателей. Так, например, в 2000 году, согласно официальным статистическим данным, российские военные потеряли в Чечне 1310 человек.

В 2014 году Украина обвинила Россию в отправке своих солдат для того, чтобы не дать Киеву разгромить две пророссийские сепаратистские «народные республики» в восточной части страны. Судя по всему, регулярные российские войска действительно появлялись на востоке Украины в критические моменты этого конфликта, в том числе во время окружения украинских военных под Иловайском в августе и в сентябре 2014 года, а также во время их разгрома в Дебальцево в январе и в феврале 2015 года. По данным Министерства обороны Украины, в этих двух сражениях украинская сторона потеряла 432 солдат. Если небольшое увеличение числа погибших россиян в 2014 году касается Иловайска и если считать 650 смертей в год в 2012 году и в 2013 году стандартными потерями в мирное время, то в таком случае Россия во время событий в Иловайске потеряла около 170 человек. Потери в Дебальцево были ничтожно малы с точки зрения статистики.

Столь же незначительными оказались и военные потери в Сирии, где Россия в сентябре 2015 года начала проводить, в основном, воздушные операции в поддержку президента Башара аль-Асада.

Когда Путин пришел на помощь Асаду, многие россияне — включая некоторых сторонников Путина — опасались того, что он может увязнуть там, как это произошло с СССР в Афганистане в 1980-е годы. Потери Советского Союза составили более 15 тысяч человек за 10 лет военных действий — достаточно для того, чтобы их заметили большинство россиян. Лауреат Нобелевской премии Светлана Алексиевич описала эту скорбь и этот гнев в своей книге «Цинковые мальчики». Однако с точки зрения военных потерь сирийская кампания Путина мало чего стоила его режиму, а теперь, когда бои почти закончились, какой-либо ущерб его репутации внутри страны представляется весьма маловероятным.

Российская военная традиция — по крайней мере, в войнах 20-го столетия — была направлена не на сохранение живыми солдат, а на достижение поставленных целей любой ценой. Приведенные данные свидетельствуют об изменении — но, возможно, оно не является полностью позитивным. При Путине Россия ведет войны по-другому.

На Украине на сепаратистские силы, состоящие из украинцев, националистически настроенных российских добровольцев и наемников, приходится основное количество потерь в войне, жертвами которой стали уже более 10 тысяч человек. В Сирии русские сапоги на земле — в отличие от самолетов в небе — это, в основном, не регулярные военнослужащие, в бойцы «Группы Вагнера» — частной военной компании, возглавляемой Дмитрием Уткиным, бывшим подполковником российской военной разведки. По имеющимся данным, его подразделение в составе 6 тысяч наемников, среди которых не все — россияне, принимало также участие в вооруженном конфликте на Украине, в том числе во время захвата Крыма. Официальной информации относительно потерь «Группы Вагнера» нет, хотя эти сведения, конечно же, гораздо менее важны с политической точки зрения.

В то время как Путин занимался увеличением и переоснащением российской армии, он также стал использовать концепцию гибридной войны, переместив значительную часть бремени на плечи нерегулярных формирований. Частично благодаря этому сдвигу российские военные потери в 2014 году — они были самыми большими за последние пять лет — составили всего 68,8 на 100 тысяч военных. Это значительно ниже показателя 88,1 на 100 тысяч военных: таковы американские потери в 2010 году. Это последние имеющиеся данные, обнародованные Службой анализа потерь Министерства обороны США.

Вопреки существующей практике, российское Министерство обороны не попыталось опровергнуть информацию, полученную газетой «Ведомости» на основе документации о проведении тендеров. Поэтому данная утечка, возможно, не была случайной — Путин готовится объявить о том, что он в четвертый раз будет претендовать на пост президента страны, и относительно небольшие потери могут помочь ему подчеркнуть свой профессионализм в качестве главнокомандующего. Однако они не смогут оправдать участие России в действиях на Украине, как и человеческую, экономическую и дипломатическую цену, которую России пришлось заплатить в результате этого катастрофического решения Путина.