Выдвижение телеведущей Ксении Собчак в президенты в мечтах кремлевского источника «Ведомостей» превратилось в политический факт и модель всей российской политики. Оно показывает стратегию и стиль работы администрации президента, Алексея Навального, запрос на нового кандидата, лишь бы не Владимира Путина. Наконец, похоже, мы впервые видим проявление методологического прошлого Сергея Кириенко.

Ксения Собчак вышла на первый план в российской политике неожиданно. Источник «Ведомостей» в Кремле в своих рассуждениях о возможном выдвижении технического кандидата-женщины в президенты России назвал ее фамилию в качестве «идеального» претендента на эту роль. «Умная, яркая, интересная, но не во всем соответствующая образу типичной русской женщины, вопрос — решится ли она», — высказывал пожелания собеседник газеты.

В прошлой кампании кандидат-женщина так и не появилась, да и случится ли такое сейчас, большой вопрос: внутриполитический блок администрации президента порассуждать любит, а претворять свои анонсы в жизнь — не очень. Однако заочное выдвижение Ксении Собчак в президенты не только стало самым громким и противоречивым событием последнего времени около Кремля и президентских выборов, но и может служить моделью всей российской внутренней политики, причем моделью работающей и верной.

Слово становится делом

Рассуждения источника из президентской администрации очень быстро конвертировались в статьи, колонки и даже комментарии пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Сама телеведущая вроде бы возмущалась, но делала это очень странно: она заявила, что «Ведомости» анонсировали ее выдвижение (а это не так), а обсуждение новости заставило Собчак задуматься об участии в кампании. Оппозиционер Алексей Навальный, который хочет баллотироваться на президентский пост и проводит многотысячные митинги в регионах, объявил, что Кремль хочет выдвинуть против него кандидата-спойлера, и упрекнул Ксению Собчак в участии в играх власти.

Так благие пожелания и туманные планы превратились в политический факт. До этого казалось, что сценарий президентской кампании уже прописан: Владимир Путин, политические ветераны — лидеры парламентских партий, никаких неожиданностей, застой и стабильность. Однако политически активная часть общества просила бури — и рассуждения источника попали на благодатную почву. Выдвижение Ксении Собчак стали обсуждать, о нем стали спорить, оно оказалось востребованным, даже еще не состоявшись, оно стало событием.

Эти ожидания были порождены в том числе и самой Администрацией президента: в начале года было анонсировано, что соперниками Владимира Путина станут новые лица, а все это нужно для того, чтобы повысить интерес к выборам, а, следовательно, и явку. Путин должен был выиграть свою последнюю кампанию красиво. Но разговоры о высокой явке и новых лицах быстро сменились рассуждениями о том, что в низкой явке ничего плохого нет, а искусственно приглашать каких-то интересных новичков не надо.

Теперь явка снова в моде, поэтому и выдвижение Собчак выглядит правдоподобно, оно подходит для повышения интереса к кампании — выборы с ее участием становятся шоу, а шоу — это интересно, почему бы и нет? Мы ждем действий, а не слов, делайте что-нибудь — намекают Кремлю и вполне лояльные власти люди, и оппозиционеры, и аналитики, которые обсуждают кандидата Собчак. Граждане готовы сами за Кремль прописать возможные минусы и плюсы, выгоды и потери, разные сценарии.

Все перечисленное — модель работы нового внутриполитического блока Кремля и ее восприятие в среде интересующихся политикой людей. В администрации что-то публично планируют, начинают рассуждать об этих планах, тему подхватывают граждане: начинают ее достраивать, хвалить или критиковать. Президентская администрация в этот момент уже переходит к новым темам и идеям.

Публичные рассуждения источников в Кремле о планах и задумках порождают ожидания, а потом и разочарования, потому что реальных шагов за ними не следует. Если источник в Кремле о чем-то «рассуждает», стало быть, это дело уже решенное, его слова воспринимаются как перформатив. Именно поэтому благие пожелания по поводу Собчак в сознании людей превратились в факт.

Представим себе публичное планирование в бизнесе: акции компании, которая будет публиковать промежуточные результаты мозговых штурмов своего менеджмента, гарантированно обвалятся. Инвесторы будут рассчитывать на одно, а завтра им сообщат о другом, послезавтра о третьем — какая уж тут стабильность и надежность? Выверил план — рассказал о нем, таковы законы и бизнеса, и политики, которые в Кремле, похоже, игнорируют. Любой нереализованный сценарий превращается в свидетельство нерешительности и автоматически становится проигрышным: не сделали, значит, не смогли. Случай Ксении Собчак это наглядно демонстрирует.

Кремлевские эксперименты

Другая сторона истории с кандидатом Собчак — это модель политической стратегии Алексея Навального, который поворачивает в свою пользу нерешительность и любовь к рассуждениям президентской администрации. Он сразу приписал выдвижение Ксении Собчак к помехам его участию в выборах со стороны Кремля и попросил телеведущую не участвовать в «довольно омерзительной кремлевской игре под названием „Притащим на выборы либеральное посмешище, чтобы отвлечь внимание"».

В пропагандистской модели самого оппозиционера Собчак уже выдвинута, и выдвинута именно для того, чтобы помешать Навальному. Позиция для уже имеющейся группы поддержки и потенциальных сторонников почти беспроигрышная: пойдет Собчак на выборы — Путин и Кириенко мешают Навальному, не пойдет — до того боятся Навального, что не рискуют ему мешать (либо боятся даже «карикатурной» телеведущей в качестве технического противника, а уж Навального и подавно).

Эти же обвинения в адрес Собчак подчеркивают нарциссизм самого оппозиционера, которому хочется быть «единым кандидатом» даже в условиях, когда большое количество выдвиженцев выгодно ему самому. Президентские выборы в России проходят в два тура, чем больше кандидатов в первом, тем больше своих сторонников они могут привлечь, а значит, эти люди проголосуют не за Путина, снизят его результат. Но похоже, для Алексея Навального желание доминировать становится выше прагматики.

Наконец, дискуссии вокруг выдвижения Ксении Собчак — модель запроса на любую альтернативу Владимиру Путину. Телеведущая — не политик, у нее нет программы и команды, а серьезному кандидату в президенты это неплохо бы иметь. Но участие Собчак в выборах начали обсуждать вполне всерьез: человек она яркий, в народе известный, убеждений либеральных, к тому же — системная. Если не Путин, то кто угодно — да хоть Собчак.

Еще несколько лет назад, даже во время протестов на Болотной — Сахарова, такое допущение выглядело бы гротескным, а сейчас оно смотрится вполне естественным. Ну да, Ксения Собчак — известная телеведущая, критик власти, а что такого? Для Михаила Прохорова, который в 2012 году играл роль спарринг-партнера Владимира Путина с либерального фланга, приходилось придумывать обоснования поддержки: успешный бизнесмен — значит, может быть президентом. Сейчас для Собчак такого и не требуется. Именно поэтому, даже если выдвижение телеведущей и обсуждалось, оно, скорее всего, не случится — мало ли как поведет себя большинство, ведь в 90-х годах на парламентских выборах побеждал Жириновский.

Рассуждения о моделях приводят к парадоксальному выводу: а что, если в Администрации президента намеренно ставят такие эксперименты? Событие анонсируется, и в сознании граждан и экспертов автоматически проигрываются его сценарии — публичные вбросы информации становятся экспериментом по обыгрыванию сценариев. Что-то как бы происходит и не происходит одновременно — и эксперимент ставится, и событие не выглядит необратимым.

У методологов, а Сергей Кириенко, как мы помним, — методолог, одним из главных приемов были организационно-деятельностные игры. Во время этих игр прорабатывались действия — они проигрывались — как бы происходили и не происходили одновременно. Считалось, что на примере игры можно было увидеть плюсы и минусы тех или иных шагов.

Можно сказать, что в российской политике сейчас происходит одна большая организационно-деятельностная игра. Сценарии будущего проигрываются в сознании граждан. Только это не отменяет восприятия такой стратегии как нерешительности — в президентской администрации могут думать, что проводят игру (или даже делать это неосознанно, просто методы привычные), а люди видят ситуацию совсем по-другому.

Совсем не обязательно, что это видение вписывается в один из игровых сценариев. Методологи, когда устраивали свои организационно-деятельностные игры, не предназначали их для широкого круга зрителей. Игры с обществом производят странный эффект: все сценарии могут оказаться Кремлем уже проигранными (во всех смыслах этого слова), а власть в нужный момент так и не сможет предложить обществу ничего нового, ведь она уже сделала это в играх.