В среду президент Трамп дал в Овальном кабинете эксклюзивное интервью репортерам New York Times Питеру Бейкеру (Peter Baker), Майклу Шмидту (Michael S. Schmidt) и Мэгги Хаберман (Maggie Haberman). На встрече также присутствовала пресс-секретарь Белого дома Хоуп Хикс (Hope Hicks). В один из моментов в кабинет вошла дочь и советник президента Иванка Трамп вместе со своей дочерью Арабеллой.

Ниже приводятся выдержки из этой беседы на основе стенографической записи New York Times. Они немного подредактированы для ясности, и там опущены некоторые комментарии и отступления.

***

ТРАМП: Ну вот, Наполеон плохо кончил. Но я спросил. Я спросил президента: как насчет Наполеона? Он сказал: «Нет, нет, нет. То, что он сделал, это невероятно. Он спроектировал Париж». [неразборчиво] Уличная сеть, как они работают, ну, знаете, как спицы в колесе. Он еще много чего сделал. Но его проблема в том, что он той ночью не поехал в Россию, так как у него были другие занятия, а они все замерзли до смерти. Сколько раз Россию спасала погода? [неразборчиво]

[обмен репликами, неразборчиво]

То же самое случилось и с Гитлером. Но по другой причине. Гитлер хотел закрепиться на позициях. Он был на грани легкой победы. Но он хотел закрепиться, и тут вдруг температура опустилась до минус 35. И его армии пришел конец.

[обмен репликами]

Но русские умеют великолепно воевать на морозе. Они используют мороз к собственной выгоде. Надо сказать, они победили в пяти войнах, когда выступавшие против них армии замерзли до смерти. [обмен репликами] Это поразительно.

БЕЙКЕР: Мы говорим под запись, и многие люди очень хотят узнать о вашем разговоре с президентом [Владимиром] Путиным на обеде. Неудивительно. Так о чем же вы говорили и…

ТРАМП: Тот обед был очень долгий, его планировали заранее. Это был вечер в опере. Это последний вечер и прощание с Германией и с Ангелой Меркель. Это был ее обед. Ну, все о нем знали. О нем было хорошо известно.

Мелания сидела в другом конце стола, далеко от меня, очень далеко. Она сидела рядом с Путиным и с кем-то еще, я не знаю. Она сидела рядом с Путиным.

ХАБЕРМАН: Она была там до конца?

ТРАМП: Да. Она сидела рядом с Путиным.

БЕЙКЕР: А по-русски она говорит?

ТРАМП: Нет. Она говорит на других языках. Она сидела рядом с Путиным и с кем-то еще, вот так. Обед шел своим чередом, и дело шло к десерту. Я подошел поприветствовать Меланию и заодно поздоровался с Путиным. На самом деле это был просто обмен любезностями, не более того. Беседа была недолгой, но знаете, минут 15 она заняла. Говорили о разном. И было очень интересно, потому что мы затронули тему усыновления.

ХАБЕРМАН: Действительно?

ТРАМП: Мы говорили об усыновлении российских детей. Да. Я всегда считал это интересной темой. Потому что, знаете, он прекратил это несколько лет назад. И я действительно поговорил с ним об усыновлении российских детей. Это было интересно, потому что об этом же на той встрече говорил и Дон [сын Трампа]. Как я уже отмечал, большинство людей, когда им звонят и говорят: «Кстати, у нас есть информация о вашем оппоненте»… Так вот, я думаю, большинство политиков — знаете, я беседовал со многими, и они говорили [неразборчиво]: «Да кто откажется от такой встречи?» Они говорили…

ХАБЕРМАН: Сенаторы, которые внизу?

ТРАМП: Многие. Они говорили: «Кто откажется от такой встречи?»

БЕЙКЕР: Вы спрашивали их об этом за обедом?

ТРАМП: Ну да, парочку спрашивал. Они — знаете, это было до того, как Россия стала горячей темой, не забывайте. А в то время Россия не была горячей темой. Это было почти полтора года назад. Тогда все было иначе, это сейчас Россия стала радиоактивной темой. Россия была просто Россией.

ХАБЕРМАН: Могу я в таком случае спросить…

БЕЙКЕР: Извините, что перебиваю. Но в электронном письме говорится нечто такое, что я считаю очень любопытным, и мне интересно, что вы об этом думаете. Там говорится, что Россия и ее правительство поддерживают Трампа. Так что же на самом деле произошло на встрече…

ТРАМП: Ну, я это письмо никогда не видел. Никогда не видел это письмо до…

БЕЙКЕР: Правильно, но теперь увидели. Так как вы можете это истолковать, когда увидели его, что это значит?

ТРАМП: Ну, Хиллари устроила перезагрузку. Кто-то сегодня говорил об этом, а еще я читал, что Хиллари Клинтон смерть как хотела вернуться к перезагрузке с Россией. Ее муж произнес речь, получил полмиллиона баксов, когда она была госсекретарем. Она на посту госсекретаря заключила эту урановую сделку, которая просто ужасна, и получила много денег. Она была против санкций. Она была абсолютно против антироссийских санкций.

БЕЙКЕР: Когда это было?

ХАБЕРМАН: Вы помните, когда это было? Я не помню.

ТРАМП: Я просто видел это. Просто видел. Она была против санкций, решительно выступала против антироссийских санкций.

ХАБЕРМАН: Это было после Крыма, я полагаю? Мы об этом ведем речь?

ТРАМП: На самом деле, я не знаю…. Но где-то в это время. И не забывайте, Крым отдали при Обаме. Не при Трампе. Я тогда был на одном из шоу, и я сказал, что они абсолютно правы, но пересказали все иначе. Но он… это… Крым ушел при администрации Обамы, он отдал его, позволил ему уйти. Знаете, он может сколько угодно делать жесткие заявления, и в свое время он жестко разговаривал с Северной Кореей. Но в действительности все было не так. Он разговаривал с Северной Кореей недостаточно жестко. И знаете, сегодня у нас с Северной Кореей большие проблемы. Большие, очень большие. Посмотрите на все это, вы увидите линию на песке. Красную линию на песке в Сирии. Он не стрелял. Это я стрелял. Если бы он стрелял, у него бы не было этих — если бы он сделал нечто решительное, потому что, помните, там была гигантская газовая атака после этого его заявления. Гораздо мощнее, чем они провели при мне.

ХАБЕРМАН: Это тоже был зарин?

ТРАМП: Зарин. Погибло огромное количество людей, молодежи, детей. А он ничего не сделал. Это были знаменитые выходные, когда все просили его: сделай это, сделай это. Они думали, что добились своего, а он… Я скажу, нелегко такое сделать, потому что когда я принимал это решение, я был с руководителем Китая. А генерал Мэттис [министр обороны Джим Мэттис] сказал: «Мы готовы, сэр». И я ему в ответ [бормочет], я говорю [бормочет]. Я говорю: смотрите, вы же убьете людей.

ХАБЕРМАН: Да.

ТРАМП: Это ненавистно, это трудно. Знаете, Обама — я могу его понять в определенной мере, но некоторые вещи просто приходится делать. Но опять же, это трудно, это очень непростое решение.

БЕЙКЕР: Хочу прояснить до конца про почтовые сообщения. Теперь, когда вы увидели это электронное сообщение про действия российского правительства, как вы его истолковали?

ТРАМП: Ну, сначала я думал, что это имеет какое-то отношение к российским деньгам, которые шли на нужды НКДП (Национальный комитет Демократической партии, прим. ред.). Где-то я слышал об этом. Ну, типа, это было противозаконное действие НКДП или демократов. Вот что я слышал. Не знаю, где я это слышал, но я слышал, что это как-то связано с незаконными действиями по отношению к НКДП. А потом, если взглянуть на то, что стало достоянием гласности, получается, что они совершали ужасные поступки. Вот что я слышал. Но я не знаю, что это значит. Я знаю одно: когда кто-то звонит и говорит, что у него есть информация… Посмотрите, что они со мной сделали из-за России, а ведь это было полное вранье.

Суть дела такова. Страна добивается немалых успехов. Мы делаем множество замечательных дел. Уровень безработицы —самый низкий за 16 лет. Рынок ценных бумаг поднялся до высочайшей отметки. Почти на 20% после моего прихода к власти. И мы напряженно работаем над здравоохранением. Расследование против России… Это не расследование, оно не против меня. Знаете, они смотрят на многое.

ХАБЕРМАН: Это широкая…

ТРАМП: Они изучают всю большую картину.

БЕЙКЕР: Вот поэтому я хочу вернуться к этим электронным письмам. Беспокоит ли это вас? Давайте скажем, что результаты выборов не изменились из-за всего того, что сделала Россия. Вы это хотите сказать? В этом смысл…

ТРАМП: Между прочим, так все говорят.

БЕЙКЕР: Да. Вы указываете на то, что демократы пытаются этим оправдаться, хорошо. Но не вызвали ли у вас беспокойство эти письма, а также то, что российское правительство пыталось как-то скомпрометировать…

ТРАМП: Знаете, Питер, честно говоря, я не очень внимательно это изучал.

БЕЙКЕР: Ладно.

ТРАМП: Я просто слышал, что было какое-то письмо с просьбой о встрече или что-то такое — да, с просьбой о встрече. Что у них есть какая-то информация о Хиллари Клинтон. И я тогда сказал — ну, что в политике это обычное дело.

ШМИДТ: Вы в то время знали, что у них была встреча?

ТРАМП: Нет, я ничего не знал об этой встрече.

ШМИДТ: Но вы не…

ТРАМП: Должно быть, это была не очень важная встреча, так как я ничего о ней не слышал.

ХАБЕРМАН: Что, вам никто ни слова не сказал, ничего? Я знаю, мы говорили об этом немного в самолете.

ТРАМП: Нет, мне никто не говорил. Я ничего не знал — это была не очень важная встреча, судя по тому, как о ней говорили.

БЕЙКЕР: Но в тот день, когда вы выиграли номинацию в Нью-Джерси и в Калифорнии, а также праймериз, когда вы выступали с речью в тот вечер, вы заявили, что расскажете о нечистоплотных сделках Хиллари Клинтон с Россией и с другими странами. И было это спустя всего три часа после того, как Дон-младший…

ТРАМП: Первое, вы помните, я тогда произносил много речей.

БЕЙКЕР: Людей заинтересовало совпадение по времени.

ТРАМП: Много было этих речей. Я все время ее критиковал.

БЕЙКЕР: Да, я знаю, но…

ТРАМП: Там было что-то про книгу о клинтоновских деньгах.

БЕЙКЕР: Да, но она вышла за год до этого.

ТРАМП: Но мы вскрывали все это целиком. Было что-то об этой книге. Питер, это все, что я делал — произносил речи о ней…. Не знаю, сказал ли я что-то отличное от того, что делал. Я произносил очень сильные речи об этой нечистоплотной переписке. 33 тысячи сообщений удалили и вымарали; все, что она делала. Я регулярно выступал с такими речами…. Я уже не мог сказать о Хиллари Клинтон ничего хуже того, что говорил до этого

ХАБЕРМАН: [смеется] Извините.

ТРАМП: Ну, то есть, я говорил и разоблачал, она удаляла и вымарывала, а этого никто не делает из-за издержек. Я понятия не имею, как ей это сошло с рук. 33 тысячи электронных сообщений. Я говорил о закулисных сделках, я говорил об урановой сделке, я говорил о речи, что Россия дала Клинтону 500 тысяч долларов, когда она была госсекретарем — мужу Хиллари. Честно, Питер, это все. Ну, за исключением того случая, если бы стало известно, что она стреляла кому-то в спину. А так я не мог добавить что-то новое к своему репертуару.

ХАБЕРМАН: На Пятой авеню…

ТРАМП: Смотрите, что получается. У нас директор ФБР, исполняющий обязанности, который получил 700 тысяч долларов, его жена, которая получила 700 тысяч долларов по сути дела от Хиллари Клинтон. Потому что делалось это через Терри (губернатор Виргинии Терри Маколифф (Terry McAuliffe) — прим. пер.) А Терри это Хиллари Клинтон.

ХАБЕРМАН: Вы имеете в виду жену Эндрю Маккейба (Andrew G. McCabe)?

ТРАМП: Жену Маккейба, да. Она получила 700 тысяч долларов, а он работает в ФБР. Что вы об этом думаете? Но когда вы говорите об этом, стоит на минуту задуматься. Я не думаю — вы можете дать мне целый поток новой информации — я не думаю, что могу здесь что-то добавить, этим все сказано. Знаете, можно многое говорить. А потом все надоедает, так ведь? Вот как можно удалять почтовую переписку, получив повестку от конгресса США? За это в тюрьму сажают, когда в гражданском деле удаляют электронные сообщения. А здесь — она получает письмо из конгресса США…

БЕЙКЕР: Так ее сейчас следует привлечь по закону?

ТРАМП: Что?

БЕЙКЕР: Может, ее сейчас следует привлечь к суду? Почему бы не привлечь?

ТРАМП: Ну, я этого не хочу говорить. Не хочу говорить.

ШМИДТ: Последнее.

ТРАМП: Питер, вы понимаете, что я имею в виду.

БЕЙКЕР: Я знаю.

ТРАМП: Я имею в виду вот что. Предположим, они могли мне дать дополнительную информацию. Это бы мне не помогло. У меня было столько материалов…

ШМИДТ: Последнее. Если Мюллер…

ТРАМП: Если бы я использовал эту информацию, лучше бы все равно не стало. Потому что я и так победил.

ШМИДТ: Последнее. Если бы Мюллер захотел изучить ваши финансы и финансы вашей семьи, не имеющие отношения к России, стало бы это красной чертой?

 

ХАБЕРМАН: Не вышло бы это за рамки обвинения?

ТРАМП: Я бы сказал да. Я бы сказал да. Кстати, я бы сказал, что я не… Ну, возможно, есть какая-то квартира или что, я продаю много квартир, и вдруг кто-то из России купит такую квартиру, кто знает? Я не зарабатываю деньги в России. На самом деле, у меня есть письмо в подтверждение этого, от одной из самых авторитетных юридических фирм, от аудиторских фирм. У меня нет зданий в России. Говорят, будто я владею зданиями в России. Это неправда. Говорят, будто я зарабатываю деньги в России. Не зарабатываю. Не владею, не зарабатываю, нет и нет. Когда-то я изучал возможности по заключению сделки в России, но не заключил ни одной. Если не считать конкурс «Мисс Вселенная», проведенный там восемь, девять лет назад [обмен репликами].

ХАБЕРМАН: Если бы он вышел за рамки, задумались бы вы…

ТРАМП: Я думаю, это нарушение. Ведь это следствие по России. Поэтому мне кажется, если он хочет посмотреть, что ж. Финансовое положение у меня очень хорошее, моя компания невероятно успешна. И вообще, когда я подаю отчетность, люди поражаются и говорят: «Вот это да». Люди понятия не имеют, насколько она успешна. Это великолепная компания. Но я сейчас даже не думаю об этой компании. Я думаю о другом. Потому что когда занимаешься такими делами, компании кажутся пустяком. Я серьезно так думаю. Они кажутся мелочью. Но у меня нет доходов из России. Я не занимаюсь бизнесом в России. Тот человек, которого вы упомянули, и его сын, они чудесные люди. Но по сути дела, они привезли конкурс «Мисс Вселенная» в Россию, чтобы открыть новое направление в своем бизнесе. Может, дело в том конференц-центре, где проходил этот конкурс. Это был чудесный вечер, а я уехал. Я уехал, знаете ли, уехал из Москвы. Это была не Москва, это было за ее пределами.

ХАБЕРМАН: Вы бы уволили Мюллера, если бы он вышел за определенные параметры своего обвинения? [обмен репликами]

ШМИДТ: Что бы вы сделали?

[обмен репликами]

ТРАМП: Я не могу, не могу ответить на этот вопрос, потому что такое вряд ли произойдет.