Переговоры турецкого президента с российским в Сочи носили несколько странный характер. Создавалось впечатление, что Путин шутит с Эрдоганом. Путинская фраза: «Твои не хотят работать», — как реакция на некоторое замешательство в действиях турецкой делегации должна была прозвучать в качестве шутки, но, как это бывает у кремлевского лидера, это была больше, чем шутка.


Чтобы там ни говорили и как бы ни клялись в союзнической верности друг другу руководители России и Турции, эпизод со сбитым в ноябре 2015 года российским Су-24 продолжает незримо висеть в воздухе, и Россия ищет любую возможность аккуратно показать, что она в этом партнерстве главная. Жертвой этой мести стали турецкие помидоры.


Эмбарго на их ввоз было наложено как раз после инцидента со сбитым бомбардировщиком, и отменить его Москва отказалась и на этот раз. В марте этого года Турция ввела, в свою очередь, запрет на ввоз российского зерна и подсолнечного масла, что вызвало небывалую активность Москвы, мобилизовавшей своих чиновников на решение этой проблемы.


Вице-премьера Аркадия Дворковича отрядили в Анкару, где он вел долгие переговоры с коллегой Мехметом Шимшеком. Еще бы, от турецкого запрета Россия теряла полтора миллиарда долларов. Но Дворковичу было запрещено договариваться о возврате турецких помидоров на российский рынок. По сути, Путин с Эрдоганом в Сочи закрепили соглашением результат работы своих вице-премьеров по вопросам торговых барьеров.


Объясняя, почему турецким помидорам не суждено вернуться в Россию, президент и чиновники рангом ниже говорят о том, что российские производители набрали огромные кредиты, называют цифру в 150 миллиардов рублей, чтобы заполнить рыночную нишу. В суровых условиях России это означает возведение тепличных комплексов, чья продукция в разы дороже импортных овощей и хуже по вкусовым качествам. Но кого интересует потребитель? Не договорившись по помидорам, президенты зато обсудили бесполетные зоны в Сирии.


Вопрос актуальный, поскольку Турция, не скрываясь, наносит удары по расположенным на севере Сирии курдским позициям, а российские самолеты бомбят протурецкие отряды сирийской оппозиции. Ведя, по сути, боевые действия друг против друга в лице своих союзников, обе стороны предпочли бы избежать прямого военного столкновения. О том, насколько российско-турецкие отношения небезоблачны, можно было составить представление в апреле, когда Росавиация заявила о приостановке чартерных рейсов в Турцию накануне конституционного референдума.


Это явно было реакцией на турецкую позицию по вопросу химической атаки в Хан-Шейхуне: Минздрав Турции еще осуществил анализ крови пострадавших и подтвердил применение нападавшими зарина, чем разгневал Москву. Оттуда даже прозвучал окрик: дескать, занимайтесь своими делами. Несмотря на целый ряд таких довольно резких шагов со стороны России, Эрдоган уклоняется от встречного обострения, он в нем пока не заинтересован.