Все государства лгут, и все государства убивают. Эта истина известна любому взрослому человеку, но о ней легко забывают в свободных странах, таких как наша. Наши граждане свободны в своих мнениях и легко могут убедить себя, что наше государство никогда по своей воле не поступает неправильно, а только допускает ошибки. Поэтому, когда Билл О'Рейли недавно спросил президента Трампа, как он может уважать Владимира Путина, хотя тот является «убийцей», Трамп шокировал стражей общепринятого мнения в нашей стране, заявив: «Убийц много. У нас много убийц. Вы что, думаете, наша страна — такая невинная?»

Сравнить и поставить на одну доску — это не одно и то же. Президент Трамп не сказал, что политические убийства в России в плане морали равнозначны войне в Ираке. Это был его пример убийств, к которым причастно наше государство. Скорее, президент пытался сказать, что российско-американские отношения не должны строиться как отношения между кающимся и исповедником, или между заключенным и надзирателем. Убийцы бывают разные, но в тюремном дворе все они смешиваются. Таков характер отношений между государствами. И уважение здесь необходимо, а вот без морального одобрения вполне можно обойтись.

Редколлегия New York Times относится к числу тех авторитетов, которые возражают против этого. Однако возражения газеты можно назвать образцом демократических заблуждений. Не по поводу характера путинской России, которая становится все более антилиберальной и смертельно опасной для путинских критиков, а по поводу моральной репутации американского государства и того, чего может добиться Вашингтон, украшая свою политику показной мишурой нравственного величия.

Катастрофические инициативы типа войны в Ираке New York Times называет «ужасными ошибками». Но редакция выдает индульгенцию «президентам, предпринимавшим военные действия», если «они руководствовались стремлением к продвижению свободы и демократии» — как будто цель оправдывает средства. Это помутнение сознания, смесь мифологии и слабо понятой Realpolitik. В качестве примеров успеха New York Times приводит демократизацию Японии и Германии после Второй мировой войны. Но Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну не для того, чтобы продвигать демократию и свободу. Они вступили в нее, потому что на страну было совершено нападение. Еще до Перл-Харбора американская политика строилась в основном не на идеологии, а на интересах: у США существовала абсолютно прагматичная озабоченность тем, что японцы и нацисты господствуют в Азии и Европе. А вот войны с идеологической подоплекой были менее успешны.

Это подводит нас ко второму моменту, который необходимо понять. В действительности цель оправдывает средства тогда, когда средства успешны, или как минимум имеют все шансы на успех. (Таков критерий традиционной теории справедливых войн.) Начать войну в Ираке, как это сделал Джордж Буш, у которого вместо четкого плана борьбы с мятежниками был только ложный оптимизм и самообольщение, — это хуже, чем ошибка. Это нравственное преступление.

Миф о том, что Соединенные Штаты — это едва ли не ангельский борец за справедливость, пусть и не всегда умелый, причиняет большой вред, как в прессе, так и в политике. Он порождает соблазн не замечать непростые детали во имя простой моральной ясности. Журналисты давят друг на друга, а вместе давят на власть, добиваясь подмены внимательного анализа обидами и негодованием. Формирование высоконравственных мифов также создает ложное впечатление о том, каковы государства на самом деле, и на что они способны. Даже самое либеральное, демократическое и благонравное государство не предназначено для продвижения ценностей. Чаще всего государство преуспевает (если оно вообще в чем-то преуспевает) в обеспечении собственной безопасности. Президент Трамп вполне обоснованно утверждает, что Россия может принести пользу американской безопасности в борьбе против ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. пер.). Критики президента не видят этой выгоды и возражают, а сами преследуют некие высоконравственные цели. Это было бы уместно в церкви или в газете. Но для государства это ошибочный приоритет.

Есть острая необходимость в более реалистичном и исторически обоснованном мышлении, которое должно появиться у прессы и у политиков, а также в более глубоком самоанализе. Трудно себе представить, что возник бы точно такой же переполох, скажи президент Трамп, что он уважает китайского лидера Си Цзиньпина. Назвал бы Билл О'Рейли Си Цзиньпина убийцей? А ведь в Китае гораздо больше нарушений прав человека, чем в России. Есть основания полагать, что режим расправляется с инакомыслящими участниками религиозного движения «Фалуньгун» и вырезает у них органы. Такой ужас несравним с действиями путинской России; скорее, такое можно сравнить с действиями сталинского СССР. Но китайцы незаменимы для Запада в экономическом плане, и у них очень тесные деловые отношения с западными СМИ, а также с компаниями, которые занимаются рекламой в печати и в эфире. С русскими все не так.

В том выборочном негодовании, каким отличаются наши СМИ, нет никакой высокой морали. Отчасти это просто кратковременное, но повальное увлечение. Когда критическая масса ученых мужей берет на вооружение какую-то идею, очень многие начинают обезьянничать. А отчасти это самообман, возникающий в силу того, что люди не хотят честно признать, насколько дурна и отвратительна всегда и везде политика с позиции силы. Есть также циничная избирательность, свойственная махровым идеологам и пристрастным людям, которым одни репрессивные режимы нравятся больше, чем другие. Россия была превращена в мишень по множеству причин. Немалую роль здесь сыграла остаточная враждебность, сохранившаяся после холодной войны в политических кругах неоконсерваторов и либеральных ястребов.

Наши средства массовой информации твердо и непреклонно критикуют все деспотические режимы, а также призывают к ответу наше собственное правительство за допущенные им злоупотребления, какими бы благородными ни казались нам его мотивы. Но когда мы анализируем межгосударственные отношения, нельзя сбрасывать со счетов силу и историю. Президенту недопустимо ставить идеалы выше безопасности. И хотя пресса совершенно права, осуждая несправедливость, где бы она ни произошла, она также обязана информировать общество о том, насколько сложны и слабы взаимоотношения между искусством государственного управления и нравственностью. В двух предыдущих администрациях президенты ставили мораль выше практических соображений, и это привело к катастрофе в таких странах, как Ирак и Ливия. Похоже, президент Трамп усвоил ошибки своих предшественников. Но совершенно непонятно, усвоили ли их его критики.