— Как в Германии могут свободно передвигаться столько «лиц, представляющих угрозу»?

— Как проконтролировать сотни исламистов, представляющих угрозу? Полиции разрешено превентивное заключение под стражу, но это переворачивает с ног на голову презумпцию невиновности.

— Как так получилось, что на улицах Германии так много исламистов, представляющих собой угрозу, но им ничего нельзя сделать?

— Когда спецслужбы говорят о лицах, представляющих угрозу, тогда речь идет именно о тех, кто состоит в списке потенциальных террористов, ничего более. Территориальные ведомства уголовной полиции и федеральное управление самостоятельно решают, кого включить в этот список, нет никакого юридического определения и юридической проверки. Есть также и основания для того, чтобы в случае сомнений включить кого-то в этот список, даже если непонятно, укрепится ли подозрение. «Это сигнал всем властям — за ним нужно следить», — так говорят в федеральном управлении уголовной полиции.

Это означает, что сейчас на свободе около 200 лиц, представляющих угрозу, как сказал министр иностранных дел Томас де Мезьер газете Bild am Sonntag. Да, это большое число (самый большой прирост был в 2014 году, после того как террористическая организация ИГ объявила о создании халифата. Сейчас их число снова начинает расти). Некоторые из этих 200 человек уже были приговорены, были в заключении, отсидели срок и из-за этого находятся сейчас из соображений безопасности под пристальным вниманием. То есть большое число само по себе — не доказательство невнимательности властей.

Понятно, что полиция, которая включает людей в этот список, не может их самостоятельно просто взять под стражу. Для задержания нужны четкие юридические основания и проверки, и ХСС в этой связи не требует задерживать всех, кто представляет угрозу. ХСС подтверждает то, что летом уже потребовал и чего, в принципе, уже добился министр внутренних дел. Это новое основание для депортационного ареста — «угроза общественной безопасности».

Против такой позиции немного аргументов. Даже в соответствии с Женевской конвенцией по делам беженцев, беженцы теряют защиту, если создают угрозу безопасности в стране пребывания. Как говорится в статье 33, беженец не может претендовать на защиту, если он рассматривается как угроза для безопасности страны, в которой он находится, или как опасность для общности этого государства, потому что был осужден из-за преступления или особо тяжкое правонарушение.

— Почему в Германии существуют только ограниченные возможности «превентивного» задержания?

— Например, возьмем Северный Рейн-Вестфалию — максимум один день. Бавария и Баден-Вюртемберг — 14 дней. За пределами жестких средств есть возможности так называемых временных мест лишения свободы, которые установлены в полицейских законах, и пребывание в которых в зависимости от земли может длиться разное время. Глава ХДС от Северного Рейн-Вестфалии Армин Лашет потребовал после берлинского теракта, чтобы его территория в этом вопросе больше ориентировалась на Баварию. Но основная проблема остается та же. Неважно, кого нужно задержать — хулиганов перед футбольным матчем или исламистов. Каков повод? Предположение, что лицо может совершить преступление, это только лишь предположение. Это противоречит презумпции о невиновности. Можно также себе представить, что можно выйти за границы 14 дней, то есть поднять временную границу пребывания в месте временного заключения для подозреваемых в терроризме. Об этом в 2007 году говорил министр внутренних дел Вольфганг Шойбле. Другая западная страна уже имеет подобный опыт — в Гуантанамо. Там все понятно — опасность не заканчивается нигде, заключение под стражей — тоже.

— Почему немецкие спецслужбы не знали предысторию Амри?

— На протяжении многих лет в политике говорят о улучшении обмена данными в Европе — и все же немецкие спецслужбы ничего не знали о криминальной и радикальной истории Аниса Арми в Италии?

До сегодняшнего дня — несмотря на все предпосылки, которые возникли, в особенности, после брюссельских терактов в марте — не существует обязательства стран-членов ЕС, передавать данные об осужденных преступниках, каким был Амри, в информационную систему Европола. Также отсутствует обязательство вносить данные об опасных лицах в Шенгенскую информационную систему. И даже если бы Италия внесла итальянский приговор в отношении Амри (четыре года лишения свободы из-за поджога) в базу Европола, дело в том, что в процессе рассмотрения заявлений о предоставления убежища немецкие власти зачастую смотрят проверяют только внутреннюю базу данных и информацию таможенной службы.

— Могут ли такие страны, как Тунис, отказаться принимать обратно своих граждан, таких как Анис Амри, который на протяжении нескольких месяцев должен был выехать из страны, или замедлить этот процесс?

— По поводу этого вопроса ведомства по делам иностранных граждан уже многие годы рвут себе волосы. Ни одна страна не обязана принимать обратно людей, которые не имеют их гражданства (только если не было заключено соответствующее соглашение, например, между ЕС и Турцией). Без паспорта любое государство может занять позицию, заключающуюся в том, что это лицо не является их гражданином. Принимающая страна не может ничего с этим сделать. В этом конкретном случае Тунис с июля 2015 года отказывался признать Аниса Амри тунисцем. Только Тунис уполномочен выдавать тунисские паспорта или заменяющие их документы. Чаще всего, в конце концов, нужны политические сделки, чтобы страна согласилась на выдачу документов, заменяющих паспорт.

— Что эксперты думают об электронных браслетах на ногах для «осужденных экстремистов», за которые выступает ХСС?

— Один высокопоставленный служащий федерального управления уголовной полиции вспомнил в этой связи о случае в Руане. Неподалеку от французского города в июле двое исламистов убили священника в церкви, хотя у одного из преступников был браслет на ноге. Однако некоторые считают идею все же положительной. Сейчас в Германии в уже не знают, где находятся многие выпущенные на свободу преступники-экстремисты. Браслет в этом мог бы помочь.