Возврат режима контроля над бывшей экономической столицей страны становится поворотным моментом в сирийском конфликте и поражением Запада. Кроме того, произошедшее может повлечь за собой серьезные последствия, в первую очередь для европейцев. Речь идет о возможном притоке беженцев в Турцию в ближайшие недели и еще большем усилении радикальных настроений среди сражающихся в Сирии вооруженных отрядов. В любом случае, стратегические позиции Вашингтона и прочих западных столиц (начиная с Парижа), которые вот уже пять лет поддерживают демократических повстанцев в стране, серьезно пошатнулись.

Еще ни разу с окончания холодной войны американцы и европейцы настолько открыто не расписывались в собственном бессилии по отношению к Москве. Если не считать слов, хоть иногда и весьма громких («Это не борьба с терроризмом, а варварство», — заявила представитель США в ООН Саманта Пауэр), они довольно быстро смирились с неизбежным, словно старая логика блоков все еще в силе. На встрече 12 декабря в Брюсселе министры иностранных дел европейских государств даже не рассматривали возможность введения санкций против Москвы.

Именно такое самоустранение Запада позволило Кремлю выйти на первые роли в сирийской игре со старта в сентябре 2015 года вмешательства в поддержку загнанного тогда в угол режима Бшара Асада. «Владимир Путин прекрасно понял решение Вашингтона отстраниться и недостаток воли европейцев, пусть даже в своей риторике он неизменно осуждает предполагаемый западный интервенционизм, — отмечает директор Французского института международных отношений Тома Гомар (Thomas Gomart). — Было бы наивно думать, что действия России в Сирии можно остановить до формирования новой американской администрации».
 
Упущенные возможности

Барак Обама осознает свою неудачу и уделил сирийской трагедии всего несколько слов в последнем выступлении на Генеральной ассамблее ООН в сентябре этого года, в рамках которого он подводил итоги своей внешней политики. Его разворот в августе 2013 года и приятое в последний момент решение отказаться от ударов по сирийскому режиму в ответ на применение газа зарин против собственного населения (ранее он сам прочертил эту «красную линию») спасли Башара Асада к немалому разочарованию Парижа. Да, Вашингтон договорился с Москвой о контролируемой ликвидации сирийского химического арсенала, но для Дамаска главным было остаться невредимым.

«Сирия — страшнейшая трагедия с окончания Второй мировой войны, ее итог — настоящая катастрофа», — недавно заявил бывший советник президента США Филип Гордон (Philip Gordon), подчеркнув, что «это не означает, что существовала более простая альтернатива». Американский лидер никогда по-настоящему не верил в бойцов умеренной оппозиции, которых он в интервью 2014 года с презрением назвал «бывшими фермерами, учителями и аптекарями без большого военного опыта». На фоне нежелания Запада вооружать оппозицию исламистские, а затем и джихадистские группы все активнее укрепляли свои позиции.

Вашингтону, Парижу и Лондону преподали жестокий урок. «Их подход к кризису стал результатом упущенных возможностей, а Россия сделала за последний год для спасения режима то, чего Запад не сделал для оппозиции», — писал в сентябре директор Фонда стратегических исследований Камий Гран (Camille Grand), которого впоследствии назначили одним из заместителей генерального секретаря НАТО. После развертывания авиации и современных ракетных комплексов С-300 и С-400 (их предназначение в операции, которая официально нацелена на борьбу с терроризмом, неясно) Россия полностью взяла под контроль сирийское небо. Это ограниченное вмешательство дало ей в руки все рычаги. С этого момента любые варианты помощи оппозиции и даже мирному населению гуманитарными грузами стали попросту невозможными.

Париж зажат в угол

Произошедшее ознаменовало и фиаско для французской дипломатии. Николя Саркози был застигнут врасплох революциями в Тунисе и Египте и решил наверстать упущенное в Ливии и Сирии, сделав ставку на быстрое падение режимов. Тем не менее он не смог повторить натовское вмешательство в Ливии, в котором он играл одну из ведущих ролей.

Франсуа Олланд подхватил этот дипломатический курс, который опирался главным образом на нравственную позицию. Он без конца твердил, что «Асад не может быть будущим Сирии». «Сегодня Париж загнал себя в угол, тем более что мы не в состоянии трансформировать наши эмоции в политику», — отмечает с холодным реализмом бывший министр иностранных дел Юбер Ведрин (Hubert Védrine).

Владимир Путин, бесспорно, стал главным победителем битвы за Алеппо. Российская армия продемонстрировала всем свои возможности в первой с окончания холодной войны операции за пределами постсоветского пространства и укрепила позиции режима, который теперь контролирует всю «полезную Сирию». В дипломатическом плане вмешательство тоже стало успехом, несмотря на вызванные бомбардировками протесты. «С помощью сирийского кризиса президенту России удалось вновь сделать свою страну привилегированным или даже эксклюзивным собеседником Вашингтона, как во времена холодной войны», — отмечает Тома Гомар.

Как бы то ни было, контроль над Алеппо не означает окончания войны, а бомб недостаточно для стабилизации ситуации в Сирии. Но это не мешает Москве диктовать новые условия переговоров в Женеве под эгидой ООН и все активнее продвигать «патриотическую оппозицию» вместо той, которую поддерживают Запад и страны Персидского залива. Время играет на руку Владимиру Путину, раз избранный президент США Дональд Трамп не скрывает стремления восстановить хорошие отношения с ним после вступления в должность.