Глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер призвал стороны сирийского конфликта вернуться за стол переговоров. По его словам, через пять лет после начала гражданской войны всем сторонам пора понять, что военным путем никто из них не добьется успеха.

General-Anzeiger: Господин Штайнмайер, в январе вам исполнилось 60 лет. Не теряете ли вы с возрастом и с опытом работы в правительстве уверенность в том, что правительства разных стран действительно работают на благо своих граждан? Не становится ли в мире все больше властителей, которые злоупотребляют своей властью?

Франк-Вальтер Штайнмайер: У меня нет разочарований как таковых. Нет никаких сомнений в том, что мир стал сложнее. В непосредственной близости от нас возникло немало кризисных и конфликтных ситуаций. Мир становится все менее стабильным. Во внешней политике мы все реже имеем дело с близкими нам или, по крайней мере, предсказуемыми государствами и правительствами, и все чаще — с новыми силами, которые не придерживаются старых правил игры и традиций. Приходится приспосабливаться к этому.

Тем не менее важно, чтобы мы, несмотря на все трудности и препятствия, продолжали работать над решением проблем и старались сделать мир лучше. Малые и большие успехи вроде ядерных договоренностей с Ираном доказывают, что эти усилия небесполезны.

— Путин — игрок, или вы воспринимаете его как очень рационального человека? Ведь многие говорят, что Путин может однажды вторгнуться в Прибалтику, расположенную на восточных границах НАТО. Вы допускаете, что он способен на это?

— В последние годы мы видели Россию, выступающую в очень разных качествах: так, в ходе ядерных переговоров (с Ираном) она, в отличие от украинского конфликта, действовала очень конструктивно и демонстрировала готовность к сотрудничеству. А в ситуации в Сирии она, с одной стороны, участвует в боевых действиях на стороне Асада, но в то же время сотрудничает с США над основами политического урегулирования.

Однако ясно, что риторика о наращивании ядерных вооружений, которую мы с некоторых пор слышим из Кремля, не способствует укреплению взаимного доверия. Но именно поэтому чрезвычайно важно, чтобы мы в рамках НАТО были готовы не только к самообороне по принципу «один за всех и все за одного», но и к диалогу с целью восстановления утраченного доверия.

— Новая холодная война, о которой российский премьер-министр Дмитрий Медведев говорил на недавней конференции по безопасности в Мюнхене, действительно является не более чем вербальными эскападами Кремля?

— Я возразил этому тезису еще на Мюнхенской конференции: во времена холодной войны в отдельные моменты между Востоком и Западом не было вообще никакого диалога. Сейчас же мы участвуем в различных форумах и обмениваемся мнениями. А обмен мнениями очень важен, если учитывать небывало большое количество кризисных ситуаций в мире! Хотим мы того или нет, реальность такова, что без России мы не смогли бы добиться ни переговоров о политическом урегулировании в Сирии, ни реализации Минских соглашений по Украине. Кроме того, без России не удалось бы достигнуть ядерных договоренностей с Ираном. Все это говорит о том, что, если  мы хотим решать проблемы, то Россия нам нужна.

— Вы недавно совершили поездку по арабским странам, некоторые из которых охвачены кризисом. Можно ли все еще достигнуть мира или, по крайней мере, остановить войну в Сирии и Ираке — двух странах, где пролегает сразу множество фронтов и границ?

— Как бы то ни было, мы не можем допустить сохранения нынешнего статуса-кво, когда там царят бесконечные война и хаос при полном отсутствии каких-либо перспектив на будущее. Так что искать выход из нынешней ситуации — в наших собственных интересах. А переговоры в регионе укрепили меня во мнении, что в обеих странах большинство людей по-прежнему стремятся, в первую очередь, к мирному сосуществованию и вполне способны жить в мире друг с другом. Этническое и религиозное многообразие в этом регионе на протяжении веков является насущной реальностью. И если удастся урегулировать политические конфликты, то эти разногласия тоже удастся преодолеть.

— Четыре недели назад в Мюнхене вы совместно с США, Россией, уполномоченным ООН по урегулированию в Сирии Стаффаном де Мистурой (Staffan de Mistura) и другими участниками Контактной группы по Сирии вели переговоры о перемирии, и оно уже началось. Вы верите, что участники гражданской войны в Сирии все еще способны договориться о мире?

— Я в любом случае думаю, что у различных группировок нет никакой другой альтернативы: после пяти лет гражданской войны всем должно быть понятно, что ни одна из сторон конфликта не сможет взять верх в ходе боевых действий и что необходимо политическое решение. Перемирие, о котором мы говорили в Мюнхене и которое более-менее соблюдается на протяжении уже целой недели, — это долгожданная возможность перевести дух. Таким образом, в частности, появилась возможность доставить в осажденные районы так необходимую для их жителей гуманитарную помощь.

Однако ясно также и то, что различия в интересах сторон конфликта сами по себе никуда не денутся. Необходимо, чтобы все стороны, имеющие влияние на участников конфликта, продолжали оказывать на них давление, чтобы переговоры между представителями правительства и оппозиции в Женеве в ближайшие дни были возобновлены. Тогда будет возможен прогресс и на пути к политическому процессу.

— Войны в Ираке и Сирии вынудили миллионы людей бежать в Европу, в частности, в Германию. Мы можем как-то направлять потоки беженцев? И еще: что будет означать для европейской солидарности договоренность между Австрией и восемью балканскими странами о совместном закрытии своих границ, если им удастся достигнуть таковой?

— Во-первых, людей, которые действительно нуждаются в защите, нам — европейцам — придется принимать и в будущем. С этим согласно и большинство немцев: людям, которые бегут от насилия и террора, мы предоставим защиту. В то же время, однако, совершенно очевидно, что необходимо остановить бесконтрольное проникновение мигрантов в Европу и, в частности, в Германию. При этом есть одно «но»: нам это не удастся, если каждый будет действовать самостоятельно, без учета мнений своих партнеров по ЕС. В последние недели это стало более чем просто очевидно.

Поэтому мы всегда делали ставку на единение всех европейских партнеров за столом переговоров: необходимо сохранить Шенген, остановить приток беженцев и в то же время поддержать Грецию, чтобы эта страна не скатилась в гуманитарную катастрофу.

— В США полным ходом идет президентская избирательная кампания. Вы не боитесь за мир на Земле, если на выборах победит Дональд Трамп? При этом в случае победы Хиллари Клинтон основные аспекты ее политики были бы более ясны, не так ли? В частности, тот факт, что она делает ставку на дипломатические каналы?

— Конечно, американцы сами решат, кого им в ноябре выбрать президентом своей страны. Я скажу так: в нынешней ситуации в мире, на которую влияют многочисленные кризисы, мы очень высоко ценим стремление нынешнего руководства США урегулировать ситуацию, в основе которого лежит стремление к сотрудничеству при отказе от конфронтаций.

Ввиду нестабильной из-за кризисов ситуации в мире некоторые склонны искать простые решения. В Германии в всей Европе наблюдается опасная динамика, которую я почувствовал и в ходе недавней поездки в Нью-Йорк и Вашингтон: это политика, делающая ставку на недоверие, на страх и отчуждение. По обе стороны Атлантического океана есть политики, считающие, что мы вполне могли бы отгородиться от остального мира. Но из этого ничего не получится — современные кризисы не удастся решить таким образом. Я надеюсь, что это будет понимать и новое руководство США.

— Сегодня исполнилось 20 лет с открытия представительства ООН в Бонне. Что это означает для главы немецкой дипломатии?

— Мне всегда приятно бывать в боннском представительстве ООН и видеть, что значение этого «филиала» Объединенных Наций постоянно растет. Представительство ООН в Бонне прекрасно развивалось в течение этих 20 лет: здесь работают более тысячи сотрудников ООН; большое количество институтов, работающих в Бонне над такими проблемами как экология и изменение климата, а также их компетентность поистине уникальны. Эти темы, несомненно, будут определять повестку дня в будущем. Климатическое соглашение, достигнутое в Париже, и определение повестки дня ООН до 2030 года относительно последовательного развития непосредственным образом укрепляют авторитет боннского представительства Объединенных Наций, а также других институтов, занимающихся климатическими проблемами. К этому можно еще добавить, что условия на берегах Рейна просто прекрасны.

— Федеральное правительство будет выступать за расширение этого представительства? И какого рода могло бы быть это расширение?

— Мы выступаем за это на протяжении уже нескольких лет. В ходе переговоров с ООН мы постоянно делаем рекламу Бонну, причем вполне успешно. Хотя у Бонна есть многочисленные конкуренты по всему миру. Важную роль при этом играют такие факторы как инфраструктура, расходы, географическое положение и уровень жизни в том или ином месте. С этой точки зрения, позиции Бонна весьма прочны, и я уверен, что тамошнее представительство ООН будет расширяться.