Смена эпох и переломные моменты в истории не всегда проходят под грохот пушек или под трубы фанфар. Обрушение берлинской стены стало лишь одним из финальных аккордов процесса распада коммунистической империи, процесса, который начался малозаметным пленумом ЦК КПСС в апреле 1985, где Михаил Горбачев впервые упомянул слово «перестройка». В истории так чаще всего и бывает — неприметное на первый взгляд событие становится предвестником чего-то значительно более существенного. Только понимаем мы это обычно лишь задним числом.

На прошлой неделе ушла в прошлое эпоха концепции разрешения израильско-палестинского конфликта путем раздела Эрец-Исраэль на два самостоятельных национальных государства. Иными словами, на прошлой неделе скончалась идея создания палестинского государства в Иудее и Самарии. О смерти этой концепции было объявлено почти буднично, как о чем-то само собой разумеющемся. Объявил об этом не Нетаньяху, не Аббас и даже не Барак Хусейн Обама. Объявила об этом канцлер Германии Ангела Меркель, которая встречалась с премьер-министром Биньямином Нетаньяху в Берлине.

По окончании встречи Меркель заявила, что «сейчас не время для продвижения в направлении создания палестинского государства». Вы поняли? Сейчас не время. На протяжении почти пяти десятилетий Европа призывала, настаивала, требовала лишь одного — отступления Израиля из Иудеи и Самарии и создания там Палестинского государства. И вдруг — не время. Почему не время и когда время опять наступит, госпожа Меркель не сообщила, а значит, вывод напрашивается сам собой — идея палестинского государства почила в бозе. Меркель не может сказать этого вслух — концепция, ах концепция — но, как говорится,  имеющий  уши да услышит.

Надо быть честным и признать, что Меркель не сказала ничего нового. В израильских левых кругах, особенно в так называемых интеллектуально-радикальных, чьи представители регулярно печатаются в газете «Гаарец» и выступают на международных симпозиумах, о том, что поезд идеи палестинского государства ушел, говорят уже довольно давно.

Дескать, слишком много евреев понаехало на «оккупированные территории», пойди теперь их высели. 70-80 тысяч человек, которых придется вытаскивать из домов — это уже не 9 тысяч, что были 10 лет назад в Гуш-Катифе и Северной Самарии. И цифры иные, и люди. И армия уже не та, и страна. В общем, поздно.

Незадолго до Меркель идею палестинского государства похоронил и глава израильской оппозиции Ицхак Герцог. Лидер социалистов, правда, постарался подсластить пилюлю, преподнесенную товарищам по левой идее, и показал им полувнятный план отделения от палестинцев. Но это уже игра в слова, а слов, как известно, есть так много, что если их бояться, то и жить не стоит.

Мотивировки Герцога очевидны — он очень хочет стать премьер-министром, и, понимая, что идея палестинского государства сегодня не самая популярная в Израиле, слегка утомился наблюдать за тем, как Яир Лапид обходит его на правом повороте, с аппетитом поглощая мандаты «Сионистского лагеря». Герцог вильнул вправо, надеясь изменить тенденцию, и от неожиданности сказал правду — палестинского государства быть не может. Во всяком случае, пока. Как долго продлится это пока? ХАМАС его знает.

Все эти внутриизраильские перипетии были бы малосущественны, если бы не голос канцлера Германии, которой дела нет до внутренней политики Израиля. Меркель, опытная политик, просто трезво взглянула на происходящее в регионе и в мире в целом….и, кажется, поняла, что создание нового Сомали (это в лучшем случае) стабильности региону и миру не прибавит. Поняв очевидное, Меркель дала задний ход. «Нужно улучшать жизнь на местах, там, где это возможно, понемногу. Сейчас не время для больших шагов». Нет, это сказал не член ЦК «Ликуда», а глава крупнейшего европейского государства. Это не случайность, не оговорка, не дань вежливости и не конъюнктура. Это смена концепции.  А если добавить, что днями спустя специальный посланник ООН на Ближнем Востоке Николай Младенов назвал возможность переговоров между Нетаньяху и Абу-Мазеном сладкой фантазией, все проясняется еще более.

Менее двадцати лет прошло с тех пор, как идея палестинского государства перестала быть уделом маргиналов и прочно завладела умами сначала левого, а затем и центристского политического истеблишмента. От Переса до Шарона. От Барака до Ольмерта. От Лапида и до Нетаньяху. Эта идея, вернее фанатичная попытка ее реализации на практике, стоила жизни тысячам израильтян и палестинцев. Идея, обреченная на провал в самом зародыше, не могла принести ничего, кроме горя и разрушений.

Сейчас она умерла, но, как любое зло, может воскреснуть. Недаром израильские СМИ так скупо прокомментировали революционное заявление Меркель. Те, кто годами и десятилетиями работали на эту идею, не могут себе позволить отказ от такого доходного во всех отношениях бренда. И им есть на что рассчитывать. Еще появятся энергичные гешефтмахеры от политики, которые попытаются возродить мертворожденное дитя. И тут очень многое, если не все, будет зависеть от тех, кто многие годы был голосом разума и вменяемости, от тех, кто делали все от них зависящее, чтобы палестинского государства не было никогда. Но, работая против, они слишком мало внимания уделяли тому, что называется альтернативой.

Сейчас, когда об идее палестинского государства все чаще говорят в прошедшем времени, настала пора честно ответить себе на второй великий русский вопрос — «что делать?» Вряд ли можно всерьез рассчитывать на статус кво на протяжении еще длительного времени. Давление мирового сообщества в том, что касается необходимости предоставить те или иные гражданские права арабским жителям  Иудеи и Самарии не ослабнет, а будет лишь нарастать. Довольно скоро правые не смогут  более кивать на тяжелое (объективно) наследие Осло и на козни левых структур. Все яснее становятся масштабы сокрушительной идеологической победы правых в дискуссии о будущем Эрец-Исраэль. Но победа эта, которая была достигнута во многом благодаря региональным и мировым изменениям, происходящим не всегда по нашей воле или инициативе, требует и огромной ответственности. А в первую очередь создания серьезной, консистентной альтернативной концепции. Без нее ложная мысль о том, что палестинское государство — это единственная форма разрешения конфликта, снова вернется на повестку дня. И вновь польется кровь.  

И последнее. Десять лет назад были разрушены поселения Гуш Катифа и Северной Самарии. По мнению многих специалистов, у этого шага был очевидный дестабилизирующий эффект, что наиболее очевидно отразилось в приходе к власти в Палестинской автономии движения ХАМАС. Сегодня, когда идея палестинского государства отмирает, можно говорить о том, что поселенцы Гуш Катифа заплатили безмерно высокую цену за то, чтобы их трагедия не повторилась в Иудее и Самарии.