«Вопроса о принадлежности Крыма не существует, поэтому он не может обсуждаться», — так пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отреагировал на недавнее решение Петра Порошенко создать службу по деоккупации Крыма. Наверное, в этой фразе Пескову все-таки стоило уточнить, что «не существует для нас», потому что на Украине крымский вопрос стремительно вернулся на первый план политической жизни еще с октября 2015 года.

Сначала представители крымско-татарского национального движения, бойцы «Правого сектора», «Азова», «Автомайдана» и прочих революционных сил организовали продуктовую блокаду республики. Затем произошел энергетический блэкаут.

В итоге официальный Киев решил поднять позицию блокадного движения до уровня государственной политики. Еще до нового года украинское правительство запретило торговлю с Крымом и выдвинуло неприемлемое для Москвы требование к новому контракту по электроснабжению — обозначить Крым как территорию Украины. Договор не заключили, и многие крымчане встретили Новый год без света. Теперь блэкаут стал уже государственной, а не частной инициативой отдельных политических активистов.

После зимних праздников Украина с новым упорством заговорила о Крыме. Так, министр финансов Наталия Яресько на форуме в Давосе сообщила о готовящейся дипломатической инициативе, цель которой — запустить процесс возвращения Крыма Украине уже в 2016 году. «Мы собираемся создать нечто большее, чем женевский формат», – заявила министр.

Идея начать международный диалог о спорном статусе полуострова впервые прозвучала из уст Петра Порошенко на его пресс-конференции 14 января. Украинский президент назвал этот формат «Женева+» и предложил привлечь к участию представителей из ЕС, США, а также «стран — подписантов Будапештского меморандума» (читай: России).

Следующим шагом стало создание службы по деоккупации Крыма в структуре представительства президента Украины в Крыму, которое перестроили таким образом, чтобы оно выполняло функции подконтрольного президенту центра по проблемам республики. И хотя в этой службе работает всего 28 человек, она будет заниматься и вопросами реинтеграции и деоккупации Крыма, и международными связями, и правовым анализом, и делами переселенцев.

Все указывает на то, что Киев решил основательно взяться за актуализацию крымской проблемы. Но что заставило Украину так резко засучить рукава? И какой стратегии собираются придерживаться украинские политики?

С татарами к санкциям

Полтора года (до осени 2015-го) стратегия Украины на крымском направлении была скорее пассивно-оборонительная. С полуостровом оборудовали полноценную границу, прекратили системное транспортное сообщение, Крым не участвовал в выборах президента и парламента, не избрал своих депутатов по мажоритарным округам (с учетом Донбасса в Верховной раде остается 28 вакантных мест из 450).

Единственными политическими представителями Крыма в парламенте остались лидеры крымско-татарского национального движения Рефат Чубаров и Мустафа Джемилев, но лишь потому, что они возглавляют Меджлис и имеют высокий авторитет в среде крымских татар.

Но теперь ситуация кардинальным образом изменилась: Украина начинает искать варианты решения крымской проблемы. Если раньше эта тема оставалась на втором плане из-за кризиса в Донбассе, то теперь Крым возвращает себе статус главного камня преткновения украино-российского конфликта.

Украине это выгодно, так как минский формат решения донбасского конфликта рано или поздно даст повод вывести Россию из-под санкций (если договоренности будут выполнены или, напротив, долгое время выполняться не будут). В таких условиях Киеву необходим убедительный аргумент против Москвы, который позволит продлить санкции на неограниченное время. Вопрос возврата полуострова подходит для этого как нельзя лучше.

Отсюда и показательное создание профильных государственных органов, и заявления о поиске новых международных форматов для обсуждения вопроса украинского территориального суверенитета. Если для России эти вещи ничего не значат, то для западных партнеров они должны доказывать желание Киева бороться за свою территорию.

О дальнейших шагах Украины можно судить по действиям крымско-татарского национального движения и высказываниям политиков и активистов. Так, глава блокадного движения Ленур Ислямов (российский бизнесмен, владелец телеканала ATR) выступает за силовое решение крымского вопроса — он собирается формировать батальон для освобождения республики.

Его заявления строго подчинены позиции лидеров Меджлиса. И хотя обещанные Ленуром Ислямовым морская и сетевая блокады Крыма не состоялись, формирование батальона крымских татар для освобождения полуострова говорит о многом.

Понять энтузиазм лидеров Меджлиса и гражданских активистов нетрудно, ведь нынешние украинские власти обещают реинтегрировать Крым в состав Украины в форме национально-территориальной автономии крымских татар. Это, конечно, еще не собственное государство, но все равно большая политическая победа для крымско-татарских лидеров.

Официальный Киев очень благосклонно относится к крымско-татарскому национальному движению также потому, что критика, которую представители Меджлиса, избранные на курултае в Крыму еще при Украине, озвучивают в адрес Кремля, — это серьезное подспорье для Украины на международной арене.

Если лидеры третьей по величине национальной группы в Крыму, претендующей на статус коренного народа полуострова, выражают протест против действий России в регионе, то это дает повод говорить о нарушении национальных прав после присоединения территории к РФ.

Напоминать и настаивать

Понятно, что силовой сценарий возвращения Крыма всерьез не рассматривается, сильное давление общественного мнения неизбежно заставит Киев активнее действовать на крымском направлении. Скорее всего, украинские власти попытаются создать по Крыму аналог женевского процесса, который уже анонсировал президент Порошенко. По крайней мере, об этом говорят эксперты, участвующие в разработке государственной политики по республике (сейчас обсуждается идея создать в СНБО официальный документ о стратегии деоккупации и принять его в 2016 году).

Так как Россия никогда не пойдет на формирование контактной группы по Крыму (читай: публичное рассмотрение вопроса о принадлежности полуострова), вполне возможно, что Киев начнет собирать все недовольные Россией страны в одно объединение, выступающее за возврат полуострова.

Такой союз в принципе возможен не только между Украиной, США и странами ЕС. К этому процессу вполне могут присоединиться Турция, Грузия, Молдавия, имеющие опыт конфронтации с Москвой, а также ряд посредников, которые занимают выжидательную позицию. Создав блок стран пограничья для защиты государственного суверенитета и территориальной целостности, Киев может реально подтвердить свои претензии на полуостров и поддержать международный интерес к крымскому вопросу.

Именно это стратегическое направление действий по крымскому направлению является для Украины ключевым. Для Киева главное — собрать достаточное количество аргументов, чтобы поддерживать санкции против России и ждать своего шанса на восстановление территориальной целостности.

Помимо силового и конфликто-дипломатического, есть еще и третий, самый умеренный вариант действий Украины в отношении полуострова. Его недавно предложил первый президент страны Леонид Кравчук. По его мнению, проблему может решить предоставление Крыму широкой государственной автономии по аналогии с Южным Тиролем в Италии (с согласия России — в обозримой перспективе, но не в ближайшее время).

То есть республика должна быть политически автономной, но пребывать в составе Украинского государства. Единственной альтернативой этому варианту Леонид Кравчук считает применение Киевом насильственных сценариев, которые еще больше отдалят местное население от материка. Нет сомнений, что эта стратегия действий Киева, которая вызвала бурное обсуждение в украинской прессе, сейчас наименее вероятна, хотя отсутствие насилия делает ее наиболее привлекательной.

Какую бы из упомянутых стратегий ни выбрала Украина, уже сейчас понятно, что страна собирается бороться за Крым на всех доступных уровнях, невзирая на декларируемое сопротивление жителей республики.

Киев не только не демонстрирует никакой государственной стратегии по возвращению лояльности крымчан, но даже не считает нужным как-либо объяснять свою позицию жителям Крыма, когда подвергает их трудностям энергетической или торговой блокады. Нет заявлений президента, членов правительства, глав парламентских партий по поводу последнего блэкаута, адресованных крымчанам. Территориальная целостность для Киева пока важнее мнения крымчан. Хотя представить первое без второго — задача не из простых.