Соперничество между великими державами происходит на мировой арене и осуществляется не только посредством войн, но и сотней других способов. Существует непрерывный процесс поиска уязвимостей у других народов с целью их использования любыми тайными и явными средствами, которые окажутся наиболее выгодными. Ученик Петра I и своих советских предшественников Путин хорошо это понимает. А президент Обама, видимо, не очень.

Когда Путин послал свои войска без опознавательных знаков на захват Крыма и (впоследствии) Украины, мы не приняли даже элементарных мер противодействия, отказавшись поставлять украинцам противотанковые ракеты, хотя они умоляли нас об этом. Когда Путин послал своих военных и авиацию на защиту террористического режима Башара Асада в Сирии, мы ничего ему не противопоставили. Сейчас, судя по развернутой в российских СМИ пропагандистской кампании, следующей в списке целей может стать Белоруссия.

Путин, как многие российские и советские лидеры до него, задачей всей своей жизни сделал создание нестабильности и хаоса везде, где только ощущается американское влияние. Но его успех на сегодня объясняется двумя факторами: безалаберностью Обамы и партнерством России и Ирана.

У Путина много уязвимых мест, но два выделяются особо: российская экономика и его собственное эго.

Возьмем Сирию. На прошлой неделе председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Джо Данфорд сказал, что российской авиации удалось стабилизировать режим Асада. Это значит, что сирийская гражданская война закончилась. Боевые действия будут продолжаться еще долго, но Асад останется у власти, несмотря на активные попытки Саудовской Аравии свергнуть его режим.

А мы остались в стороне. Сирия просто не заметила печально известное заявление Обамы о «красной линии», сделанное им в 2012 году. Хотя он предупредил Багдад о недопустимости дальнейшего использования химического оружия, сирийский режим продолжал применять его против собственного народа. И Обама не предпринял никаких действий. В прошлом году, когда Россия направила свою авиацию на защиту Асада, Обама снова не предпринял никаких действий. Он ничего не сделал и тогда, когда в Сирию прибыли иранские войска и боевые самолеты, чтобы поддержать действия русских.

Путину все эти действия вряд ли по карману. В январе российский министр финансов Антон Силуанов сказал, что нефть должна стоить 70 долларов за баррель, чтобы Россия могла сбалансировать свой бюджет. Недавно из-за перенасыщения рынка нефти цена на нее упала ниже 30 долларов за баррель и, видимо, упадет еще больше, когда со своими поставками на рынок выйдет освободившийся от санкций Иран.

В результате рубль на прошлой неделе упал еще ниже, и курс составил 80 рублей за доллар.

Когда Россия захватила Крымский полуостров и начала агрессию против Украины, Европа ввела против нее слабые санкции. Больше она ничего не будет делать, опасаясь, что Москва перекроет ей газ. Этот страх необоснован, потому что потребность в таких поставках у русских сильнее, чем страх перед санкциями. А поэтому у нас появляются неплохие возможности.

Среди того, что мы можем и должны сделать (но не хотим), есть такая мера, как продажа тех запасов российской валюты, которые у нас имеются. Россия в ответ может начать сбрасывать доллары, однако мы нанесем удар по рублю в опасный для него момент, и он значительно подешевеет. Если сделать это должным образом (президент произнесет несколько сильных речей, обвинив в наших действиях Путина), его солидная популярность в России может начать снижаться.

А еще мы можем быстро ускорить поставки американского газа странам НАТО (но не захотим этого делать, пока Обама сидит в Белом доме), снизив тем самым их зависимость от российского газа. Это будет чисто коммерческая операция, призванная сбить цену на газ из России. По некоторым оценкам, это может дать европейцам экономию в 20 миллиардов долларов за год. И это окажет соответствующее давление на российскую экономику.

Этими экономическими приемами мы не остановим путинские авантюры в разных частях мира, но они ему дорого обойдутся. Его популярность в стране понизится, а его желание продолжать свои махинации ослабнет.

Самолюбие Путина — это более сложная мишень, потому что имидж сильного человека он сделал главным элементом своего самовластия, разъезжая без рубашки на лошади и фотографируясь на тренировках. В великих державах равного ему лидера просто нет.

Нам не нужен президент, который победит Путина в армрестлинге. Но нам нужен такой президент, который, подобно Дэви Крокетту, сумеет своей улыбкой повергнуть наземь злого русского медведя.

На практике это означает, что Америка нуждается в президенте, способном вновь сблизить ее с союзниками, которых Обама всячески избегает. Вооруженные силы НАТО, за исключением американских, — это пустышка. Авиационная кампания Франции против «Исламского государства», подстегнутая терактами в Париже, продлится недолго, потому что французам не хватит для этого сил (хотя французский президент Олланд настаивает, что она не закончится, пока ИГИЛ не будет уничтожен). Но несмотря на это, Франция не станет увеличивать свои военные расходы.

Лидер Лейбористской партии Британии Джереми Корбин недавно заявил, что британские атомные субмарины должны остаться в строю, дабы сохранились рабочие места на верфях. Однако он сказал, что ядерные боезаряды с них надо снять.

Эмиграция миллиона с лишним человек с Ближнего Востока в радикально мультикультурную Германию и другие страны ЕС не прекращается, однако европейцы не могут договориться даже о том, как защитить свои внешние границы.

Урегулировать эти проблемы быстро невозможно (а проблеме Корбина вообще ничего не поможет). Но сильный американский президент мог бы добиться возобновления сотрудничества с союзниками для защиты наших общих интересов, выступив против Путина и его окружения. Это было бы равноценно той улыбке, которая сразит наповал опасного медведя.

Джед Бэббин был помощником заместителя министра обороны в администрации Джорджа Буша. Он работает старшим научным сотрудником в Лондонском центре политических исследований (London Center for Policy Research) и является автором пяти книг.