Если кризис евро пролил свет на пробелы греческого государства и экономические трудности стран Южной Европы, нынешний кризис демократии в Польше говорит о новом подъеме политического антилиберализма в Центральной Европе по стопам Виктора Орбана в Венгрии. С учетом веса Польши в европейской системе (шестая по величине экономика, по населению равна Испании) его влияние выходит за пределы границ страны влечет за собой три серьезных последствия для всей Европы.

Прежде всего, сформированный после распада коммунистической системы Веймарский треугольник (Франция, Германия и Польша) теряет позиции как пространство политического объединения в Европе. Новое польское большинство партии «Право и справедливость» испытывает глубокое недоверие к Германии, поливает грязью немецких коллег и выражает недовольство по поводу того, что немецкие власти уделяют больше внимания состоянию правового государства в Польше, чем происшествиям у кельнского вокзала. В отличие от предшественников-правоцентристов (бывший премьер Дональд Туск стал главой Европейского совета) нынешнее руководство страны не боится ухудшения отношений с Берлином. Кроме того, при нынешнем президенте Франции каких-то перемен в этой области тоже ждать не приходится: хотя Францию и Польшу связывает многовековая дружба, и обе страны ни разу не воевали друг с другом, сегодня они придерживаются совершенно разных позиций по поводу отношений с Россией, европейского строительства и Германии. Общности по сельскохозяйственным вопросам будет недостаточно для сближения двух партнеров, тем более на фоне сомнений в том, что новые польские власти не откажутся от подписанного предыдущим правительством договора на поставку французского оружия. Правительство «Права и Справедливости» смотрит в сторону США, но там в 2016 году его может поджидать сюрприз: после двух мандатов нелюбимого им Барака Обамы кандидат на республиканский праймериз Дональд Трамп обменялся любезностями с Владимиром Путиным, что не может не сказаться на традиционной симпатии Варшавы к партии Рейгана…

Далее, нужно отметить, что дилемма между ценностями и реализмом смещается в центр ЕС, хотя до этого касалась лишь внешнего мира. Говоря схематически, это относится к европейской риторике о том, что Евросоюз представляет собой пространство общих ценностей либерализма, демократии и правового государства с упором на личные права. В такой перспективе расширение долгое время представлялось крупнейшей в истории сменой режима, тем более что этот процесс оказался бесспорным успехом в политическом и экономическом плане. Распространение достижений демократии представляло суть политической динамики ЕС, и в этой связи наследие центрально-европейских диссидентов давало своеобразный патент нравственности Центральной Европе. Так, неприятие Францией и Германией войны в Ираке в 2003 году рассматривалось некоторыми интеллектуалами из Центральной Европы как доказательство нравственного упадка и хронической неспособности выступить против зла (нацизма и коммунизма), а не решение с опорой на ближневосточные политические реалии и вероятные последствия войны. Текущие процедуры по проверке состояния правого государства в Польше говорят, что фронт находится не только снаружи, не ограничивается одной лишь Россией и ближневосточными автократиями, а затрагивает и европейские тенденции. В любом случае, пока не ясно, как появление нелиберальных демократий среди государств-членов отразится на общем отношении европейцев к расширению.

Наконец, нынешний кризис отразится на европейской политике на востоке континента, отношениях с Украиной, другими восточными партнерами и Россией. Основой внешней политики Польши было присоединение к НАТО для получения гарантий безопасности с последующим экспортом новообретенной стабильности соседям, прежде всего на Украину и в Белоруссию. Только вот выступления Варшавы за включение Украины в НАТО и ЕС плохо вяжутся с ее собственным несоблюдением европейских правил. А подрывная работа против европейских институтов никак не поможет найти партнеров в ЕС. Так, например, агрессивная линия президента Леха Качиньского (брата-близнеца нынешнего лидера ПС, погибшего в авиакатастрофе под Смоленском в 2010 году) во время войны в Грузии в 2008 году не получила никакого отражения в рекомендациях ЕС, потому что в политике доведенные до крайности позиции зачастую являются синонимом незначительности. Польское правительство сможет противиться любым формам снятия санкций с России, но критически настроенные государства увидят в этом попытку свести исторические счеты, а не найти конкретное решение политических проблем.

Таким образом, нынешний кризис ослабит ЕС, который Варшава активно критикует, но в котором нуждается, чтобы повлиять на судьбу Украины и соседних стран. Подобный парадокс никак не назвать лучшей гарантией сохранности правового государства, но, быть может, это приведет в чувство польское руководство, которому в любом случае придется убеждать партнеров…