Российская политика, сделав круг, возвращается к последним годам существования Советского Союза. Оппозиция настолько ограничена законодательством и произволом правоохранительных органов, что вынуждена вспомнить позднесоветский опыт и вместо митингов протеста проводить «встречи с избирателями». Последняя такая «встреча» в Москве закончилась столкновениями с полицией и задержаниями протестующих. Но это не значит, что у данной формы гражданской активности нет перспектив.

Новое — это забытое старое

Нынешнее российское законодательство фактически не дает оппозиции возможности легально провести митинг в центре города. Особенно по актуальному поводу, поскольку заявку на проведение мероприятия надо подавать заранее. Нельзя, как показывают, например, истории Дадина и Ионова, встать и в одиночный пикет.

В ответ оппозиции приходится изобретать новые формы протеста. Одной из них в 2011-2012 годах была «прогулка». Фактически — несанкционированное шествие, но без лозунгов и призывов.

Тогда же, в декабре 2011 года, депутат Госдумы Илья Пономарев вспомнил о другой форме проявления гражданской активности — встречах с народным избранником. У него это получилось гораздо слабее, чем у коммунистов, которые попытались прикрыть депутатской неприкосновенностью борцов с платными парковками в Москве четыре года спустя, в декабре 2015-го.

Эта история имеет все шансы стать важным прецедентом в преддверии выборов 2016 года. Оппозиция может воспользоваться для своей защиты избирательным законодательством, которое не поменяешь «с колес» по ходу предвыборной кампании. Кроме того, в предстоящих выборах в Госдуму впервые за долгое время примет участие гораздо больше кандидатов, потому что депутатов будут избирать и по одномандатным округам. А кандидаты в депутаты на время кампании тоже пользуются неприкосновенностью и имеют право на встречи с избирателями.

Ответом на эту стратегию наверняка будет полицейский произвол. Разогнали же московскую протестную акцию. Впрочем, отнюдь не везде полиция готова нарушать закон так же уверенно, как московский ОМОН. Как бы там ни было, все это в России уже проходили.

Back in the USSR

До 1988 года в СССР закрепленное в конституции право на проведение митингов фактически не регулировалось: демонстрации были почти исключительно ноябрьскими и первомайскими. Перестройка привела к тому, что оппозиционеры стали все чаще проводить несанкционированные массовые мероприятия. Первым установить для них законные рамки в 1987 году попытался тогдашний глава московского горкома компартии и будущий первый президент России Борис Ельцин. Но в 1988 году президиум Верховного Совета Советского Союза своим указом «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР» установил, что все это в СССР уже есть.

Порядок до боли напоминал нынешний российский. Заявку требовалось подать за 10 дней, а через пять — была надежда получить ответ. Власти имели право перенести место проведения митинга на окраину города или вовсе запретить. Ответственность за любые беспорядки возлагалась на организаторов. За проведение несанкционированных митингов грозили арест на 15 суток и штраф до 1000 рублей (при средней зарплате в 230 рублей).

Многотысячные неразрешенные акции, конечно, проводились. Но ближе к первым частично свободным выборам народных депутатов СССР, состоявшимся в марте 1989 года, властям пришлось принять новое избирательное законодательство. Выборы впервые были альтернативными, а потому агитация уже не была профанацией, чем оппозиция и воспользовалась. В итоге основная предвыборная борьба проходила во время встреч с избирателями.
КПСС выборы выиграла. Но на съезде народных депутатов появилась оппозиционная межрегиональная депутатская группа, а Советскому Союзу осталось жить меньше трех лет. Нынешним российским властям, которые так любят апеллировать к советскому опыту, лучше вспомнить о нем сейчас. Попытка перекрыть все легальные каналы для протеста может дорого стоить даже не кремлевским руководителям, а стране.