Красная армия уже добралась до его бункера, и именно в этот момент командующий немецкой армии под Сталинградом Фридрих Паулюс (Friedrich Paulus) получил звание генерал-фельдмаршала. Тем самым Гитлер недвусмысленно дал ему понять, чего ожидает от него.

Приказ из ставки фюрера был однозначным: «Армия должна защищать свои позиции до последнего патрона». 6-я армия вермахта не имела права добровольно отдать противнику ни метра контролируемой ей территории. Это требование Гитлер повторял постоянно — прямо или косвенно. Впрочем, требование Верховного главнокомандующего было однозначным лишь на первый взгляд. Ведь что значит «до последнего патрона»? В конце января 1943 года командиры дивизий 6-й армии трактовали этот приказ по-разному.

Так, генерал-лейтенант Рихард Штемпель (Richard Stempel) и некоторые офицеры из его штаба 371-й пехотной дивизии действительно сражались до последнего патрона, напоследок покончив с собой.

По-своему приказ фюрера воспринял генерал-лейтенант Александер фон Хартманн (Alexander von Hartmann). «Я отправлюсь к своим солдатам на передовую, — заявил командир 71-й пехотной дивизии одному из своих штабных офицеров. — Я встречу свою смерть вместе с ними. Попасть в плен — недостойно генерала». И Хартманн действительно поступил именно так. Он стрелял по противнику из своего карабина, но это продолжалось недолго: вскоре он погиб, получив ранение в голову.

Совершенно иначе понял приказ Гитлера генерал-майор Моритц фон Дреббер (Moritz von Drebber). Три дня назад получивший повышение командир 297-й дивизии сдался в плен вместе с остатками своего войска, после того как закончились боеприпасы. Как он сказал допрашивавшим его советским военным, «оказывать дальнейшее сопротивление было бы бессмысленно и преступно». Это очевидное утверждение было опубликовано в газете «Нью-Йорк Таймс» (New York Times) 2 февраля 1943 года.

Вот целых три варианта трактовки требования «сражаться до последнего патрона». Какой из них следовало выбрать генерал-полковнику Паулюсу, главнокомандующему 6-й армии?

В конце января он окончательно передал командование своему начальнику штаба Артуру Шмидту. До того Гитлер по телефону категорически отверг предложение генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна (Erich von Manstein) задуматься о капитуляции 6-й армии — и теперь донес эту мысль и до Паулюса.

Вечером 29 января 1943 года командование 6-й армии передало в ставку фюрера радиограмму: «В годовщину Вашего прихода к власти 6-я армия приветствует своего фюрера. Над Сталинградом по-прежнему развевается знамя со свастикой. Наша борьба должна стать для ныне живущих и будущих поколений примером того, что даже в самых безнадежных ситуациях нельзя сдаваться, и тогда Германия победит. Хайль, мой фюрер». Радиограмма была подписана: «Паулюс, генерал-полковник».

С учетом полученного накануне фюрером поздравления с десятилетним юбилеем прихода к власти в ставке считали себя вправе ожидать, что Паулюс исполнит этот негласный приказ. Уверенность была настолько велика, что 31 января Паулюса упомянули в официальном сообщении вермахта в новом ранге: «Южная группа войск, героически сражающаяся под личным командованием генерал-фельдмаршала Паулюса, блокирована на тесном участке территории и оказывает врагу последнее сопротивление».

В действительности же ситуация, описанная в этом радиосообщении, а также в немецких газетах, была уже совершенно иной. 31 января 1943 года в 07:35 утра штаб 6-й армии передал свое предпоследнее сообщение: «Русские стоят у наших дверей. Мы готовим аппаратуру к уничтожению».

Конечно, противник не должен был заполучить шифровальную аппаратуру и радиопередатчики. Буквально через несколько минут пришло еще одно сообщение: «Уничтожаем аппаратуру».

Впрочем, никакого массового самоубийства в подвале сталинградского «Универмага», в котором находился Паулюс, не произошло. Еще накануне генерал-майор Фритц Роске (Fritz Roske), преемник Александера фон Хартманна на посту командующего 71-й пехотной дивизии, наладил контакт с советскими войсками.

Утром 31 января Роске вел с русскими переговоры о сдаче «южного» сталинградского котла. При этом присутствовал Шмидт, который, впрочем, участия в переговорах не принимал. С остатками 79-й, 305-й и 389-й пехотных дивизий, а также с другими соединениями, находившимися в «северном» котле, связи больше не было. 2 февраля немецкие силы должны были прекратить сопротивление.

Во время переговоров Паулюс находился в соседнем помещении, узнавая об их ходе от своего адъютанта, полковника Вильгельма Адама (Wilhelm Adam). Когда удалось добиться приемлемых, по его мнению, условий (русские перестали настаивать на формальной капитуляции немецких войск и согласились с формулировкой, что 6-я армия «прекратит борьбу»), Паулюс, Шмидт и Адам вместе покинули бункер. В качестве «частных лиц» они направились к предоставленному советской стороной штабному «Мерседесу», который в дальнейшем и отвез их в плен.

Формально 6-я армия, представленная своими командирами, не капитулировала и не вела с русскими переговоров — их вел главным образом Фритц Роске. Паулюс не подписывал никаких документов. Так что он, буквально в последний момент повышенный в звании до генерал-фельдмаршала, формально мог утверждать, что сражался до последнего. И совершенно не важно, были у него при себе патроны или нет.

Однако, конечно, то, что он сдался в плен, имело совершенно иной эффект: советская пропаганда незамедлительно распространила фактически верное сообщение о том, что остатки 6-й армии вермахта сдались. Целый день Гитлер надеялся, что Паулюс все же принял смерть, как подобает истинному солдату. Но затем советское радио сообщило, что теперь уже бывший главком 6-й армии находится в плену.

Узнав об этом, Гитлер пришел в ярость: «Они, по сути, попросту сдались!» — кричал он. Это было не так, но фюреру это было безразлично: «Иначе бы они выстроились в колонну и застрелились последним патроном!»