ГУЛАГ обычно ассоциируется только с Сибирью или севером. Однако в центре Москвы есть много зданий и мест, которые напоминают о репрессиях. Например, некоторые здания Московского государственного университета построены заключенными, так же как и канал Москва-Волга. А в центре города на Лубянской площади находится огромное, как египетская пирамида, здание: штаб-квартира и тюрьма ЧК, ее приемников ГПУ, НКВД и КГБ. В наше время в здании находится служба безопасности ФСБ.

Центральная власть России не очень обеспокоена сохранением памяти о жертвах советского террора, хотя на местном уровне отношение может колебаться от нетерпимого до сочувственного. Память увековечивают главным образом гражданские организации и православная церковь. Отношение государства, по словам активистов, является достаточно противоречивым: в некоторых случаях оно помогает и оказывает поддержку, в других — создает препятствия. Помимо этого, в последнее временя началась реабилитация поступков Сталина на государственном уровне.

Купающаяся в солнце Лубянская площадь украшена большими красными звездами, под которыми висит плакат с надписью «9 мая». Через два дня наступит день празднования окончания Второй мировой войны. В городе развеваются флаги России и Советского Союза. В метро гремят патриотические марши, улицы наполнены людьми, одетыми в камуфляжные костюмы с красно-оранжевыми георгиевскими ленточками. По утрам можно увидеть, как российские военно-воздушные силы репетируют полет над Москвой. Слышен рокот: в синеве проносятся военные вертолеты, транспортные самолеты и бомбардировщики.

Первый ГУЛАГ на Соловках

Мы стоим в центре Лубянской площади у Соловецкого камня. Мы идем знакомиться с другой советской историей. Российское общество «Мемориал» доставило камень с Соловецких островов, на которых в 1918 году был создан первый лагерь ГУЛАГа. Ежегодно 30 октября в этом месте, в День памяти жертв политических репрессий, проводится акция общества «Возвращение имен». Имена жертв читают без перерыва 12 часов.

Сотрудник общества «Мемориал» Мария Шилова проводит нас по местам, находящимся неподалеку от Лубянки. На начинающейся прямо с площади Никольской улице в доме 23 в годы Большого террора работала Военная коллегия Верховного Суда. В 1936-1938 годах здесь была подписана 31 тысяча смертных приговоров. Сейчас здание в лесах, здесь идет реставрация.

Лубянка — это штаб-квартира службы безопасности СССР и тюрьма. Террор, осуществляемый службой безопасности в отношении различных групп населения с приходом Сталина к власти, стал главным формирующим фактором советской системы.

С другой стороны площади, на Кузнецком мосту 16, находились справочная и приемная НКВД, к дверям которых родственники задержанных приходили, чтобы узнать о судьбе своих близких. В соседнем доме 24 работала организация «Помполит». Она пыталась помочь политическим заключенным. Благодаря упорной работе руководителя «Помполита» Екатерины Пешковой, организация смогла просуществовать до 1937 года.

Недалеко от Лубянки находилось Управление ГУЛАГа и камеры предварительного заключения, а также здание Наркомата иностранных дел. На стене этого дома висит табличка, которая нейтрально сообщает, что здесь работал основатель ЧК Феликс Дзержинский. Может быть, нет ничего удивительного в том, что в последнее время в Москве ходят разговоры о возвращении памятника Дзержинскому на Лубянку, откуда его убрали в августе 1991 году.

Тройка расстрельных мест

Первое

Прихожанин православной общины в Бутово Анатолий — крупный, пузатый и чернобородый человек. Он напоминает шервудского веселого монаха Тука. Но на его лицо ложится тень, когда он начинает говорить о Бутове.

Мы находимся в пяти километрах от Москвы в деревне, окруженной рощами. Все вокруг цветет. Небо голубое, и ничего не указывает на то, почему это место называли «полигоном».

Точнее, речь шла об обмане: все считали, что это место является армейским полигоном. Таким образом пытались объяснить, почему по ночам в 1937-1938 годы здесь раздавались пулеметные очереди. Приговоренных к расстрелу свозили сюда на тюремных машинах, раскрашенных под продовольственные фургоны. Иногда расстреливали сотни человек сразу. В Бутово могло быть расстреляно до 30 тысяч человек.

Православная община устанавливает в этом месте памятники и каменные таблички, на которых выгравированы имена жертв.

«Наша работа не быстрая, потому что еще не отрегулированы законы, которые позволяют финансировать работы по увековечению мест, где происходили расстрелы», — рассказывает отец Виталий.

Второе

В 20 километрах от Москвы идет строительство новой автотрассы. Она разрезает лес около Коммунарки, как неумелый парикмахер. Светлый лиственный лес окружен деревянным забором, по которому проходит колючая проволока.

Когда идешь по осиновому лесу, натыкаешься на памятники и привязанные к вековым соснам дощечки со свидетельствами о смерти. Возвышается монумент монгольским и якутским жертвам репрессий. Здесь есть могилы татар. Рядом — памятники армейским офицерам, в том числе и мужу Марины Цветаевой Сергею Эфрону. Известно, что руководители Карельской республики Кустаа Ровио (Kustaa Rovio) и Эдвард Гюллинг (Edvard Gylling) были расстреляны в Коммунарке. Борис Пильняк — писатель авангардист — тоже был расстрелян здесь.

Третье

Совсем по-другому выглядит кладбище Донского монастыря, которое расположено в центре Москвы. Здесь жертвы террора и палачи лежат бок о бок. Посреди могильных захоронений над братской могилой 15 тысячам жертв репрессий возвышается монумент. Здесь покоится прах писателя Исаака Бабеля, режиссера Всеволода Мейерхольда, маршала Михаила Тухачевского, руководителя НКВД Николая Ежова. Совсем недалеко от могилы писателя Александра Солженицына находятся могилы палача Блохина, руководителя ГУЛАГА Наседкина и начальника НКВД Судоплатова.

Удивительно, но в соборе монастыря находится памятник, который одни чекисты установили другим «друзьям и товарищам по оружию». У его подножья лежат свежие цветы. В подвале церкви был расположен первый советский крематорий, в котором сжигали трупы расстрелянных. Печи крематория и технические устройства были заказаны в Германии, где проходил обучение его директор Петр Нестеренко.

«У террора была своя иерархия. На Бутовском полигоне расстреливали простой народ. В Коммунарке — интеллигенцию и сотрудников НКВД, останки более высокопоставленных жертв репрессий покоятся на кладбище Донского монастыря», — говорит сотрудник общества «Мемориал» Шилова.

Связи поддерживаются каждый день

Через десятки лет после того, как жертвы репрессий были арестованы, допрошены, расстреляны или сосланы в ГУЛАГ, началось выяснение их судеб. Кроме общества «Мемориал» составлением архива воспоминаний репрессированных занимается Фонд Сахарова.

Работа «Мемориала» не прерывается: каждый день сюда обращаются граждане России, которые хотят выяснить судьбу своих родственников или рассказать о пережитом. «Мемориал» работает над тем, чтобы люди, доброе имя которых еще не вернули, были реабилитированы. Например, иностранные граждане и национальные меньшинства до сих пор еще не реабилитированы, не реабилитированы также родственники осужденных.

Центр Сахарова занимается не только восстановлением памяти о ГУЛАГе, но и историей инакомыслия в Советском Союзе. На выставке Центра можно увидеть копию знаменитого альманаха «Метрополь» за 1979 год. В нем напечатаны произведения авторов, не допускавшихся к официальной печати.

Центр финансируется несколькими источниками, например, комиссией ЕС. Ранее государство поддерживало отдельные проекты, сейчас — нет.

«Сейчас нам угрожает получение статуса «иностранного агента», — говорит сотрудник Центра Полина Филиппова.

В России сейчас существует целая группа краеведческих музеев, которые занимаются историей ГУЛАГа. Например, в краеведческих музеях, расположенных в районе Беломоро-Балтийского канала, рассказывают не только о строительстве канала, но и о жертвах репрессий, которые принимали участие в этом строительстве. Многие музеи основаны гражданскими организациями. В последнее время государство взяло некоторые музеи под свою опеку, такие, как музей ГУЛАГа, расположенный около Перми и музей в сибирском городе Кемерове. Музеи теперь рассказывают об общей системе наказаний, о ГУЛАГЕ в них не упоминается.

«Все чаще распространяется представление о том, что создание ГУЛАГа имело смысл и что это было той ценой, которую страна должна была заплатить за модернизацию. Правительство не опровергает этого представления, даже своим молчанием поддерживает его», — говорит сотрудник Центра Наталия Конрадова.

ГУЛАГ возможен везде

Такой же точки зрения придерживается директор Государственного музея истории ГУЛАГа Константин Андреев.

«У многих россиян такое представление, что в ГУЛАГе сидели в основном преступники или, по крайней мере, виновные в чем-то люди».

Музей ГУЛАГа пытается изменить это представление. Музей был создан в 2001 году, и вначале был очень маленьким. Два года назад музей получил дополнительное финансирование Министерства культуры и переехал в здание больших размеров. Теперь на двух этажах экспонируются предметы лагерного быта и рассказывается о терроре. На выставке представлены «расстрельные списки», существовавшие в годы Большого террора, на которых красуются подписи советских руководителей и пропагандистские плакаты, которые призывают уничтожать «врагов».

Музей проделал большую работу по привлечению добровольцев для взятия интервью у выживших в ГУЛАГе. Видео с интервью можно посмотреть в музее. На выставке ясно ощущается та разящая пропасть, которая существовала между советской пропагандой и реальностью.

«В ГУЛАГе возможно все. ГУЛАГ может быть где угодно», — заканчивает свой рассказ директор музея холодно, но метко.

Шиловой из «Мемориала» музей не нравится.

«С его помощью власть имущие могут показать, что они поддерживают сохранение памяти ГУЛАГа, хотя поддержка совсем незначительная, а притеснения не рассматриваются на государственном уровне. В музее невозможно получить полную картину о преследованиях. Здесь действительно рассказывается о Большом терроре и ответственности Сталина, но о причинах притеснений рассказано недостаточно».

По мнению Шиловой, в исторической литературе на Большом терроре сделан излишний акцент. Так произошло, потому что чистки тогда были направлены на руководящие группы населения, а расстрелов было рекордное количество. И все-таки время принудительной коллективизации или террора времен гражданской войны потребовало еще больше жертв. Преследования продолжались постоянно, начиная с 1917 года до смерти Сталина в 1953 году, а затем и после нее, только интенсивность их менялась.

Мы едем с моим другом в город Котлас, где празднования такого важного дня на улицах совсем не заметно. А куда же мы отправимся отмечать День победы? Конечно же, в бар «Берлин».