Русская православная  церковь сегодня имеет влияние. Она говорит во весь голос, и к ней прислушиваются. Она действует на социальной и культурной сцене, где вновь обрела престиж и влияние после почти векового молчания в период коммунизма, когда она подвергалась жестоким гонениям.

Церковь была оглушена инквизиторским режимом, но не покорилась ему. Она оказала сопротивление. И именно это сопротивление стало источником силы, которая позволила Московскому Патриархату вновь обрести важную роль в посткоммунистической России и восстановить свое тысячелетнее призвание быть столпом “русскости”. В книге “Сталин и Патриарх, православная церковь и советская власть 1917–1958 (издательство “Einaudi”, pp. XXXII-509, 36 евро) Адриано Роккуччи, преподаватель истории нового времени на факультете филологии и философии в римском университете Roma Tre делает мастерскую реконструкцию этих событий, освещая как светом рампы эту малоизвестную историю, заслуживающую, однако, пристального внимания.

- Господин Профессор, Вы рассказываете об иконоборческих кампаниях, крестовых походах против православия, о преследованиях верующих. Почему Советы так жестоко обрушились против церкви?
- Советский эксперимент особенно в первые десятилетия не ограничился попыткой просто отделить церковь от государства и общества. Скорее он принял форму “отторжения   веры”. Советская страна не стала моделью светского государства, обычно нейтрального к церкви. У советских была ясная позиция по отношению к Богу, они провозгласили атеизм. Все это вписывалось в модель революционного мифа и нового человека. Советский атеизм отличался от западного атеизма. Он становился новой верой, зачастую сильнее религиозной веры. Этот его отчасти “мистический” характер пронизывает всю историю большевизма и совпадает с борьбой против православных верующих.

- Как вытекает из ваших размышлений, с этой целью коммунисты перенесли столицу из Петербурга в Москву, чтобы преобразовать город, бывший историческим центром распространения православия, сделав его символом новой “религии”.
- Советские восприняли вопрос о святости власти, что было в традициях русской истории на протяжении длительного периода. Власть нуждалась в “сакральной поддержке ее харизматичности”. Нет сомнений, что Москва играла в этом огромную роль. Власть хочет создать вокруг себя ауру святости, присвоив себе даже символику российской истории. Так в Кремле, в соборе, где короновался царь, его трон располагался рядом с троном православного патриарха. Совершенно очевидно, что Сталин воспользовался этой стратегией, чтобы привить “Третьему Риму” большевистские традиции. По плану реконструкции Москвы были построены семь знаменитых сталинских небоскребов. Это не простое совпадение, что их было семь по числу московских холмов и православных монастырей, расположенных полукругом вдоль второго кольца дореволюционного города, которые были разгромлены режимом.

- После периода жесточайших преследований церкви 5 сентября 1943 года Сталин призвал в Кремль трех действующих митрополитов, начав примирение с православием. Почему произошел этот переворот в отношениях?
- Именно эта встреча является ключевым вопросом данного исследования. Это было парадоксальное драматическое событие. Три служителя веры, которые пережили преследования и уничтожение верующих и священников в тридцатые годы, встретились со своим палачом. Они пришли к некоторому компромиссу. Сталин прекратил жестокие преследования, предоставив церкви большую свободу и возможность выбрать нового патриарха (после смерти патриарха Тихона в 1925 году правительство не разрешило выбрать нового главу православной русской церкви). Причин этого переворота много. Некоторые считают, что Сталин накануне конференции в Тегеране хотел сделать приятное англичанам и американцам, чувствительным к вопросам свободы религии. Другие утверждают, что Кремлю понадобилась поддержка церкви в Великой Отечественной войне. Отчасти это правильно, как верно и то, что у Сталина были и другие способы отблагодарить союзников, а после Сталинградской и Курской битв для советских наступил благоприятный перелом в ходе войны. По моему мнению, основная причина изменения отношения к церкви, которое, между прочим, не было неожиданным (отношения с церковными иерархами сделались менее резкими уже некоторое время тому назад), заключается в геополитике. Сталин, чтобы реализовать свои военные цели, то есть расширить влияние СССР и границы на западе, нуждался в выработке стратегии, которая позволила бы ему осуществлять контроль на территориях, отходивших к СССР по пакту Молотова–Риббентропа, а также в странах Восточной Европы. Ему было ясно, что церковь могла сыграть важную роль в советских интересах, смягчив антирусские настроения приграничных народов, укрепляя связи между российской церковью и церковью балканских стран, а также стран центральной и восточной Европы.

- Как бы вы вкратце охарактеризовали позицию церкви в период сталинизма?
- Это церковь, которая сопротивляется, это церковь мучеников (около миллиона людей было убито из–за их веры), это церковь, которая уходит  в подполье. После перелома в 1943 году у нее появляются хотя и очень ограниченные новые возможности. В общем, я бы сказал, что церковь сопротивлялась, продолжая отправлять культ и сохраняя свое величие, одну из сильных сторон православной традиции. В церкви сохранялась красота, отличная от серости,  присущей стилю жизни и культуре в СССР. Сопротивляющейся церкви удалось выстоять и сохраниться в глубинах русского общества и преодолеть также и вторую волну антирелигиозной кампании, начатой после смерти Сталина. После падения в 1989 году Берлинской стены, в последней фазе существования СССР она вышла на свет божий, как выходит на земную поверхность подземная река в карстовом районе.
Очень часто принималось на веру утверждение советской пропаганды о  том, что религия относится к пережиткам прошлого. Ходом истории это не подтвердилось.