Соблазнительно сказать, что растущая непопулярность капитализма является лишь симптомом «луддизма» — того порыва, который в начале Промышленной революции мотивировал работников ручного труда ломать машины, угрожавшие их рабочим местам. Но подобное объяснение не отражает всей сложности современного движения против капитализма, которое возглавляют не столько работники, попавшие в затруднительное положение, сколько интеллектуалы и политики.

Нынешняя волна антикапитализма поднялась в период, когда рыночный неолиберализм и глобализация почти повсеместно подвергаются острой критике. Сопротивление неолиберализму изначально исходило с левого фланга, но затем его подхватили (возможно, даже более рьяно и с большей ненавистью) правые популисты.

Можно было почувствовать не очень слабый привкус антикапиталистических настроений в старом стиле межвоенной эпохи, когда в своей речи, произнесённой в 2016 году, бывший премьер-министр Британии Тереза Мэй осудила космополитичных «граждан мира» как «граждан ниоткуда». Или, как ещё лаконичней выразился её преемник, нынешний премьер-министр Британии Борис Джонсон: «К чёрту бизнес» («Fuck business»). Аналогичным образом в США звезда телеканала Fox News Такер Карлсон транслирует пафос правых Трампа в своих длинных тирадах против капитализма, жалуясь на «наёмников, не чувствующих своих долгосрочных обязательств перед народом, которым правят», и «даже не старающихся понять наши проблемы».

Частично этот новый zeitgeist («духу времени») объясняется предсказуемой реакцией на финансовую дестабилизацию. Монетарные условия после Первой мировой войны казались несправедливыми и вызывали острую реакцию, и точно так же финансовый кризис 2008 года способствовал широкому распространению мнения, что система является нечестной. Пока правительства и центральные банки спасали крупные финансовые учреждения, чтобы не допустить коллапса всей глобальной финансовой системы и повторения Великой депрессии, миллионы людей, потерявшие свои дома и работу, были оставлены на произвол судьбы.

Одного только финансового кризиса было бы достаточно, чтобы посеять семена антикапиталистических настроений. Но он совпал с намного более широкой технологической и социальной трансформацией. Целый ряд инноваций, например, смартфоны (iPhone появился в 2007 году), а также новые интернет-платформы фундаментально изменили методы общения между людьми и ведения бизнеса. Во многих отношениях эта новая модель бизнеса стала антитезой капитализму, потому что она основана на непрозрачных платежах и ассиметричных или двухсторонних сетевых рынках. Сегодня мы получаем услуги, «продавая» нашу личную информацию. Но в реальности мы не осознаём, что участвуем в рыночной сделке, потому что мы не видим никакого ценника: цена, которую мы платим, — это конфиденциальность нашей жизни и наша личная автономность.

В то же время доминирующей формой экономического анализа стало мышление игры с нулевой суммой. Корни этого явления тоже, очевидно, лежат в финансовом кризисе. Но ему способствовали ещё и новые информационные технологии (ИТ), что объясняется силой сетевого эффекта на рынках, работающих по принципу победителю достаётся всё, и это особенно касается экономики интернет-платформ и разработок искусственного интеллекта (ИИ). Чем больше людей оказывается в сети, тем более ценным становится каждый новый пользователь, и тем меньше пространства остаётся для любого второго игрока на рынке. Знаменитое рекламное объявление 1962 года компании Avis гласило: «Когда ты лишь №2, ты сильнее стараешься». Но сегодня, если ты №2, стараться нет смысла. Ты уже проиграл.

Кроме того, у нового капитализма информационных технологий и искусственного интеллекта имеется специфическая география. Он базируется в США и Китае, при этом китайцы намерены добиться доминирования к 2030 году. Капитализм всегда приводил к геополитическим переменам, но сегодня, когда он всё чаще ассоциируется с Китаем (хотя, начиная с межвоенного периода, был синонимом Америки), у него появляются иные, чем раньше, источники сопротивления.

Если заглянуть вперёд, представляется, что мы станем свидетелями дальнейших радикальных перемен в посткризисном мире, при этом революция ИТ/ИИ изменит природу почти всей экономической деятельности. Банки будут угасать, и не потому, что они являются злом или системно опасны, а потому, что они менее эффективны, чем новые альтернативы. Несмотря на все улучшения в электронных коммуникациях, издержки банков и их комиссионные практически не снижаются; более того, для многих потребителей в странах с нулевыми или отрицательными процентными ставками банковские комиссионные в реальности выросли. В какой-то момент, причём в не столь уж отдалённом будущем, большинство банковских услуг будут, скорее всего, разделены на составные части и предлагаться индивидуально — новыми и улучшенными способами — через онлайн-платформы.

Гений капитализма заключается в его способности давать органичные ответы на большинство проблем, связанных с дефицитом и распределением ресурсов. Рынкам свойственно естественным образом вознаграждать те идеи, которые оказываются наиболее полезными, и наказывать дисфункциональное поведение. Они способны добиваться широких результатов (на которые не способны государства), потому что они заставляют огромное количество людей корректировать своё поведение в ответ на ценовые сигналы.

В сегодняшнем нагревающемся мире существует явная необходимость в эффективных способах ограничения выбросов парниковых газов. Но даже настолько сложную проблему, как изменение климата, нельзя отдавать на откуп технократам. Нам всем надо быть вовлечёнными в эту работу — как гражданам и как участникам рынка. А защитникам капитализма, со своей стороны, надо понять, как сделать эту систему более инклюзивной, так чтобы она смогла вновь претендовать на поддержку общества.

Гарольд Джеймс — профессор истории и международных отношений в Принстонском университете и старший научный сотрудник Центра инноваций в международном управлении.