Федеральный министр экономики Петер Альтмайер (ХДС) решил защитить газопровод «Северный поток — 2» от критики: ««Северный поток — 2» не годится на роль мальчика для битья», — сказал Альтмайер в интервью газете «Хандельсблатт» (Handelsblatt). Как объяснил министр, «строительство газопровода уже идет полным ходом, многие километры труб уложены на дно моря». «Федеральное правительство не будет вмешиваться в этот процесс, потому что для этого нет правовой основы», — добавил он.

Альтмайер убежден в том, что транзит российского газа через Украину будет осуществляться и в будущем. По его словам, речь идет «о справедливых интересах Украины». «Я уверен, что в этом вопросе будет достигнут компромисс, и что даже после 2019-го года, то есть после запланированного введения в эксплуатацию «Северного потока — 2», часть газа будет идти транзитом через Украину», — сказал Альтмайер.

Говоря об отказе от угля, Альтмайер попытался развеять страхи перед коллапсом энергоснабжения: «Мы и в будущем будем занимать передовые позиции в надежности энергоснабжения», — сказал он. По его словам, правительство не оставит в трудном положении затронутые отказом от угля регионы, а будет работать над созданием «по возможности везде равноценных условий жизни».

Полный текст интервью:

Хандельсблатт: Экономисты опасаются, что ускоренный отказ от угля приведет к повышению цен на энергию. Если это действительно произойдет, сможете ли вы пообещать промышленности компенсацию?

Петер Альтмайер: Для меня как министра экономики решающим фактором является то, чтобы у нас в Германии во время перехода на возобновляемые источники энергии всегда было надежное и прежде всего доступное по цене энергоснабжение. Причем, это относится в полной мере и к энергоемким отраслям промышленности.

— Каким образом вы собираетесь этого добиться?

— Европейское право предоставляет нам возможность продолжить выплату компенсации за повышение цен на электричество и после 2020 года, что позволит энергоемким отраслям промышленности снизить расходы на электроэнергию. Это стало возможным по инициативе Германии. Ведь в интересах экономики нашей страны, чтобы энергоемкие производства с их многочисленными рабочими местами и в будущем оставались бы в Германии, а не вынуждены были перемещаться за границу и даже закрываться.

— Но не столкнетесь ли вы с правовыми проблемами в области предоставления субсидий, если вам из-за отказа от угля придется уже существующие возможности для выплаты компенсаций промышленности дополнить еще одним инструментом?

— Мы постепенно проясняем эти вопросы. Сначала комиссия представит свой отчет. Все понимают, что мы не можем отказаться от угольных электростанций вот так сразу, за один день и, конечно, мы не будем так делать. Это будет довольно длительный процесс, в ходе которого обязательно будут учтены и потребности работающих там людей, и перспективы развития затронутых регионов. Разумеется, во время этого процесса мы согласуем с комиссией ЕС как с тендерным и субсидирующим органом необходимые мероприятия по выплате компенсаций.

— Итог подобных усилий всегда туманен. Могут ли затронутые отрасли рассматривать это как солидную базу для инвестиций?

— В прошедшие годы нам всегда удавалось найти общий язык с комиссией ЕС, и я не сомневаюсь, что так будет и в будущем.

— Останется ли Германия индустриальной державой?

— Да, ведь ясно, что Германия сможет сохранить свое благосостояние только в том случае, если останется индустриальной державой. Вклад индустриального производства в создание добавленной стоимости в последние годы даже возрос. Мы доказали, что можем не бояться конкуренции ни с новыми индустриальными странами, ни с развитыми странами, ни с США. Однако политики должны создать такие рамочные условия, чтобы Германия и в будущем смогла оставаться сильной индустриальной державой. Речь идет о многих миллионах рабочих мест. Я выступаю за самые оптимальные рамочные условия и в том числе за конкурентоспособные цены на энергию.

— Отказ от угля отразится не только на ценах на электроэнергию, он создаст брешь и в обеспеченной мощности электростанций. Как её закрыть?

— Три года назад мы таким образом реорганизовали рынок электроэнергии, что инвестиции в так называемую обеспеченную мощность электростанций стали рентабельными. Германия в мировом масштабе относится к странам с самой высокой надежностью в обеспечении электроэнергией. В этом отношении мы далеко обогнали США и другие страны Европы. Мы и в будущем будем занимать передовые позиции в надежности электроснабжения. Федеральное правительство через мониторинг и в тесном взаимодействии с предприятиями, обслуживающими электросеть и производящими электроэнергию, в каждый отдельный период перехода на возобновляемые источники энергии будет следить за тем, чтобы надежность электроснабжения была обеспечена. В розетке всегда должен быть ток. Сейчас Германия имеет даже избыток электропроизводящих мощностей, поэтому мы значительно больше экспортируем электроэнергии, чем импортируем.

— Но избыток электропроизводящих мощностей якобы уже в начале следующего десятилетия будет израсходован. Кто должен строить новые газовые электростанции, которые нам тогда понадобятся?

— Угольная комиссия интенсивно занимается структурной помощью регионам, затронутым отказом от угля. Каким образом можно обеспечить, чтобы общественные средства для структурной перестройки гарантированно и в течение многих лет постоянно поступали для этой цели?

— Внутри федерального правительства существует единое мнение о том, что федерация, земли и коммуны должны нести общую структурно-политическую ответственность. Это означает, что мы не оставим затронутые регионы в трудном положении, а будем работать над созданием по возможности везде равноценных условий жизни. Комиссия по структурной перестройке в ближайшее время определит необходимый круг задач и проектов для таких регионов, которые могут быть реализованы и поддержаны в ближайшие годы и десятилетия. Я вижу свою цель в том, чтобы затронутые регионы вышли из структурной перестройки экономически окрепшими. В вопросах финансирования нам сначала нужно дождаться выводов комиссии по структурной перестройке.

— Как вы оцениваете поведение США в отношении немецких компаний, участвующих в финансировании балтийского газопровода «Северный поток — 2»?

— В Германии имеется принципиальная возможность для свободного выражения своего мнение в устной или письменной форме. Поэтому я как федеральный министр экономики далек от того, чтобы комментировать, а тем более оценивать высказывания отдельных политиков. Я лучше буду придерживаться фактов. А факт состоит в том, что Германия — это правовое государство, в котором частные инвестиции компаний, которые участвуют и в проекте «Северный поток — 2», производятся в соответствие с критериями правового государства. На строительство «Северного потока — 2», например, получены все необходимые разрешения различных ведомств из разных стран — в том числе и из Германии. Строительство идет полным ходом, по дну моря проложены многие километры труб. Федеральное правительство не будет вмешиваться в подобный процесс, потому что для этого нет правовых оснований.

— Вы сможете убедить этими аргументами США, чтобы они перестали торпедировать «Северный поток — 2»?

— «Северный поток — 2» не должен быть мальчиком для битья из-за двух проблем, которые действительно имеют место, но существуют в других областях и поэтому должны решаться совершенно другими способами.

— Какие это проблемы?

— Во-первых, речь идет о справедливых интересах Украины, которая и после введения в эксплуатацию нового газопровода из России в Европу хочет остаться страной-транзитером и, по моему убеждению, должна оставаться таковой. Я неоднократно обсуждал это с моими украинскими и российскими партнерами по переговорам. Я уверен, что в этом вопросе будет достигнут компромисс и что даже после 2019-го года, то есть после введения в строй «Северного потока — 2», транзит газа через Украину сохранится.

— А какая вторая проблема?

— Вторая проблема — это озабоченность, что Европа из-за «Северного потока — 2» попадет в слишком сильную зависимость от поставок газа из России. Но для наших поставок газа безразлично, через какие трубопроводы русский газ придет к нам — через Украину или Балтийское море. Зависимость — это скорее вопрос об альтернативных источниках газа, которые должны быть у Европы, если когда-нибудь возникнет опасность перебоя в поставках. И тут есть много вариантов.

— И каковы эти альтернативы?

— Мы поддержим частный капитал при создании инфраструктуры для сжиженного природного газа (СПГ) в Германии. В данный момент СПГ из Персидского залива или из США по цене еще не конкурентоспособен, но это может быстро измениться, например, в кризисной ситуации.

— Где будет построен терминал для СПГ в Германии?

— В настоящий момент компании, заинтересованные в строительстве терминала для СПГ, есть в Брунсбюттеле, Штаде и Вильгельмсхафене. Мы быстро определим, какие места соответствуют критериям для финансовой поддержки. Тогда слишком горячая дискуссия о «Северном потоке — 2», вероятно, утихнет.

— Возможно, потенциальных инвесторов отпугнет тот факт, что Федеральное сетевое агентство не рассматривает примыкающие к терминалам СПГ трубопроводы как часть инфраструктуры общественной газовой сети. Поэтому за инвестиции в эти трубопроводы нельзя будет получить компенсации от Сетевого агентства. Разве это правильно?

— Это один из вопросов, которые мы изучаем вместе с Федеральным сетевым агентством. Во всем, что касается газа, мы должны всегда смотреть чуть дальше собственного носа.

— Насколько велик интерес американских компаний в экспорте СПГ в Германию?

— На середину февраля я пригласил американских экспортеров СПГ, чтобы обсудить новые возможности. Как видите, мы всерьез занимаемся диверсификацией поставок газа.