Именно «Красное Колесо», последний том которого был опубликован в прошлом году издательством «Фаяр» (Fayard), занимает центральное место в творчестве русского писателя, если оценивать масштабы интеллектуального труда, заложенного в этой книге. Этот роман опровергает официальную советскую мифологию о революции 1917 года.

Роман-эпопея охватывает период с августа 1914 года по апрель 1917 года и наполнен воспоминаниями, которые возвращают читателя в середину девятнадцатого века. Идея романа восходит к 1930-м годам, когда, столкнувшись с ужасами советской жизни, молодой Александр задался вопросом, как его страна смогла достичь такой степени лжи и нищеты. Для него нет сомнений в том, что корни зла нужно искать в большевистской революции 1917 года. Он дает себе слово найти и предать гласности все факты. Четыре «узла» Солженицына начнут появляться на свет только тридцать лет спустя. До этого многие обстоятельства мешали писателю посвятить себя этому труду: война, восемь лет лагерей за критику Сталина, пожененная ссылка. Однако в этот период были написаны такие шедевры, как «Один день Ивана Денисовича» (1963) «В круге первом» (1968). Наконец, в 1960-х годах — наряду с другими произведениями, в частности с «Архипелаг ГУЛАГ» (1974) — он принимается за труд всей свое жизни.

Роман «Красное колесо», который автор начал писать еще в России будет занимать центральное место во время его изгнания в Америке. Теперь у писателя есть доступ к архивам и библиотекам всего мира и материалы для романа растут со скоростью света. Но Солженицын понял, что задуманный труд не сможет быть завершен: человеческой жизни для этого было бы недостаточно. «Пора сосредоточиться на "узлах". С таким объемом повествования одному писателю не справиться».

С самого начала он решил построить текст на основе того, что он называет «узлами», то есть историческими моментами, вокруг которых все строится. Он оставит только четыре «узла» (август 1914, ноябрь 1916, март 1917, апрель 1917), а также подробный план следующих «узлов» (до весны 1922 года) и «падений», который он будет использовать позже в других работах. Чтобы ориентироваться в этом океане документов, свидетельств и заметок, необходимо было иметь карту. Солженицын сразу это понял, и чтобы избежать этого и заниматься только написанием, он прибегал к тому, что впоследствии стало «Дневником». С самых первых страниц он испытал «желание не рассеивать мысли […], а записать их в дневник, успокоиться и дать себе спокойно работать».

Этот 700-страничный «Дневник» охватывает тридцать лет подготовки к «Красному колесу» и производит впечатление гигантских обломков. Но этот кажущийся хаос для Солженицына является структурообразующим инструментом: в нем он отмечает все, что связано с его романом-эпопеей. «Чтобы понять ложь, какой бы они ни была, нужно понять, из какой искаженной правды она проросла», — писал он в январе 1964 года. Он фиксирует свои сомнения, иллюзии, реакцию первых читателей. Это не просто дневник, в его текстах есть динамизм и новое дыхание.

Произведение еще интересно тем, что Солженицын как бы перебрасывает мостики между десятилетиями. Если романтические описания заканчиваются на 1917 году, то дальше в «Дневнике» эти исторические реалии вплетены в настоящий день, связывая их с жизнью человека сначала в СССР в 1960-х и 1970-х годах, затем в Вермонте, в США «Все эти годы ты очень помогал мне, был моим собеседником. Прощай, друг», — пишет Солженицын в 1989 году. В 1994 году Солженицын вернулся в Россию, чтобы решительно взять в руки настоящее.

Прежде чем браться за «Дневник», нужно ли сначала прочесть другие сочинения Солженицына, в частности «Красное колесо»? Необязательно, так как это скорее температурный лист создателя, чем комментарий к произведению. Здесь вы не найдете забавных историй или разработанных теорий — это диалог автора с его работой. Нельзя отделаться от сравнений с «Дневником доктора Фауста», Томаса Манна.

И если лаконичность и строгость стиля «Дневника Красного Колеса» не облегчают чтение, они усиливают головокружительное чувство проникновения в секретную мастерскую одного из мэтров русской литературы. Он был одним из немногих, кто осмелился противостоять одному из худших режимов двадцатого века, и вышел победителем из этой исторической схватки.